— Вырвались, — эхом повторила госпожа, блеснула карими глазами из-под маски и потребовала: — Надо повторить.
Он всего на миг вернулся в ту, другую реальность и выдохнул непростительное:
— Сейчас опасно.
— Как ты смеешь мне возражать, раб! — вскипела она и хлестнула его плеткой. — Я говорю надо, значит, надо! Чего хочу я, хочешь и ты.
Она била его и позволяла ласкать себя. И каждый раз, когда он получал желанное, звучала фраза: надо, надо, надо. Слова-приказы служили ступеньками к вершине возбуждения. Они впечатывались в подсознание простым законом: хочешь получить меня — надо исполнить. Надо, надо, надо.
Когда он достиг вершины вожделения и телесная боль трансформировалась в опустошающее блаженство, она отпихнула его от себя. Он шлепнулся спиной на ворсистый ковер, а она встала над ним, расставив ноги в чулках. Богиня, снизошедшая до раба, вновь возвысилась. Сейчас она исчезнет и предупредит о новой встрече тогда, когда сочтет нужным. Только бы ожидание не затягивалось.
А вдруг она забудет о нем, найдет другого раба, готового исполнять ее желания? Даже мысль о подобном горе была невыносима.
На его грудь упал пакет с черными чулками.
— Я сообщу, где и когда, — сухо сказала она, переступая через него.
Она уходила, а он провожал ее преданным взглядом, лежа на ковре. Отсюда она выглядела так же, как в заставке контакта с именем Полина. Этот снимок еще обрадует его в телефоне, когда она напишет или позвонит. Это обязательно произойдет. Ведь он нужен ей! Госпожа только что это подтвердила.
Он распечатал пакет и натянул на голову один чулок. В его ушах продолжал звучать ее требовательный шепот — надо, надо, надо. То, что хочу я, хочешь и ты.
Да, он хочет. Он пойдет на все что угодно, лишь бы их встречи продолжались.
Только придя домой и оказавшись в привычной обстановке, Алена Ланская немного успокоилась. Дорогой она, кусая губы, вспоминала о жуткой удавке на шее. Пока это всего лишь угроза, которая станет реальностью, если через два дня она не вернет обещанных денег. Ей продемонстрировали, что смерть ее может настигнуть не только в машине, как Рудакову и Нестеренко, а в любом закоулке студии. Она нигде не будет чувствовать себя в безопасности. И в полицию не обратишься, ведь тогда придется признаться в двух ограблениях.
Там же, в гримерке, она поняла свою ошибку. Держа поклонников на расстоянии, она утратила власть над ними — кормила обещаниями, однако сила реальных денег оказалась сильнее ее будущих чар. Еще не поздно исправиться: каждый из них получит ее во всем великолепии, она устроит для каждого разнузданный праздник, а ласковый шепот направит их мысли в нужное русло.
