В Штутгарте, столице земли Баден-Вюртемберг, местные власти не теряются даже тогда, когда доказательств «нелояльности» не хватает. Инженер Генрих Блазенбрай лишился работы в окружной администрации потому, что, будучи активистом близкого к Германской коммунистической партии студенческого союза «Спартак», отказался ответить чиновнику министерства внутренних дел на вопрос, является ли он членом ГКП. Его выбросили на улицу, поскольку, как утверждает министерство внутренних дел, характер организации «Спартак» «дает основания предполагать», что Блазенбрай состоит и в компартии. Кроме того, добавляют чиновники, установки самого «Спартака» являются «по меньшей мере частично антиконституционными».
Совершенно очевидно, что ни сами уволенные, ни миллионы других в ФРГ не согласятся с утверждением канцлера Шмидта, что сейчас гражданам республики дано «больше свобод», а их «безопасность» и «защита» от произвола обеспечены «лучше, чем раньше». И об этом, в частности, заявили шестнадцать жителей Гамбурга, уволенных с работы за свои политические убеждения, в открытом письме Г. Шмидту, которое было перепечатано одной из шведских газет.
«...Мы окончили высшие учебные заведения и получили дипломы, дающие нам право работать преподавателями, служащими органов социального обеспечения, управления и почтового ведомства. В официальных заключениях говорится, что мы — вполне пригодные к работе, сознающие свою ответственность специалисты. И тем не менее городской сенат и почтовое ведомство распространили на нас действие «запретов на профессии».
Меры, которые были приняты против нас, и способы их применения находятся в противоречии с законами нашей страны, конституцией Федеративной республики, а также Всеобщей декларацией прав человека, принятой ООН. Кроме того, они противоречат Заключительному акту, принятому в августе 1975 года на совещании в Хельсинки. При рассмотрении наших «дел» игнорировались декреты федерального конституционного суда, поскольку мы находились под наблюдением ведомства по охране конституции, причем некоторые из нас — в течение многих лет.
Сомнительные материалы, полученные в результате этого наблюдения, были собраны в досье, а «избранные» места из них переданы сенату для возбуждения дела о «запрете на профессии». До сего дня никто не рассеял наших подозрений, что по отношению к нам тайно совершались действия, о которых ни мы, ни наши адвокаты не имели ни малейшего представления. Подобный образ действий не достоин правого государства, ибо он не имеет никаких законных оснований. Все эти ма-
