— Блин. Я балда. Я не выключил камеру.
Они посмотрели, как по команде. В кадре Родион заморожено, как в замедленной съемке, тер лицо, а впрочем, скорее всего, не в кадре. Камера так и фиксировала пустую табуретку. Безмятежно. Максимум — сальный кок.
— Прикольно, — усмехнулся Олег, прикинув, чего они тут наснимали. — Тогда не последние десять минут. Тогда…
А как он кинулся, подхватил. Вообще, это могло быть неплохо, немного не в тему, конечно, — но неплохо. Он старался не светиться лишний раз в своих фильмах, но тут же со спины, да и сколько динамики. Скрытой драмы. Ну, станет ясно на монтаже. Во всяком случае — как там было? — «печать подлинности».
Ладно. С этим закончили. У Олега появилось окно в несколько дней, чтобы проделать то, к чему он всё подступался-подступался, да никак подступиться не мог. Ну, во-первых, проникнуть в какой-то паршивый реабилитационный центр оказалось сложнее, чем на дачу министра обороны — а случалось в его практике и такое. (А его знакомая по «Алтайской правде» упорно писала в своих неистребимо мажорных статьях: «Ребцентр», сколько ни объясняли ей правила русской аббревиации.) Центр, главное, какой-то богом забытый, на задворках дальнего-предального Подмосковья. Одно только название — «Здраво» — уже намекало на какой-то нездоровый духовный крен, как, впрочем, и сайт, где заголовки сбивались на славянскую вязь, а мрачные бородачи картинно грузили бревна в болоте, излечиваясь от пагубной тяги трудом. Да уж, можно представить. Как там выживает Газоза. Как раскуривает сигаретку у форточки, глядя в печальные торфяные болота, и общается с миром исключительно жестом среднего пальца.
Сначала Олег вообще думал сунуться официально — если не от «Файла», то хотя бы и от телеканала «Спас», но решил осмотреться, подойти основательней. Навел справки. Ему показали мальчика из бойз-бенда второго эшелона. Да и сам мальчик был второго эшелона, в том смысле, что не солировал, а участвовал в подтанцовке или бэк-вокале. Тем не менее, на встречу он явился в глухих темных очках не по сезону, ожидая, видимо, что его немедленно узнает пол-«Жан-Жака». Он не спешил их снимать, как не спешил начать разговор. Мальчик ссался, — ну конечно. Кого на заре карьеры порадует, что кто-то что-то прознал про подростковые годы в реабилитационном заведении. Наивный мальчик, он еще не знал, что все это в принципе не является тайной — и не только для «Файла». Для мироздания. Кто с кем спит. Кто что нюхает. Кто кому сколько платит. Любую информацию можно достать, другое дело, что весь «Файл» конкретно заточен под это, поэтому его адептам проще. И поговорить проще. Мальчику объяснили, что ребятам из «Файла» в помощи не отказывают, а может, он и сам уже успел это понять.
