Ни ума, ни фантазии | страница 41
— Давай: ешь, собирай манатки и проваливай.
— Что случилось, товаг’ищ? Я категог’ически ничего не понимаю! Я в понедельник не г’аботаю, получается?
Ося дёргал ус и говорил:
— Всё, Вождь, належался. Пора тебе — Володя так сказал.
— Нет, ты погоди-ка! Я сколько вг’емени лежал, никому не мешал, а тут вдг’уг и выносить пог’а пг’испела?
— У тебя мозги, что ли, вытекли последние? Сам подумай: они страной тут рулят, а у них в столице трупак валяется. Вот так Европа, блин! И про то, что ухо отваливается, — слушок ходит. Неприятно. Ты — миф, Вождь. А Россия от мифов избавляется, рельсы меняет. Не ко двору ты, короче.
Ошалевший Ленин теперь только сообразил, что творится. Он почесал свой лысый затылок. Вылез из тесного застеколья, немного размялся и, кажется, пришёл в себя.
— А книжки-то паг’тийные не сдавали!.. Паг’азиты! — Ленин стукнул кулачком по стеклу. — Ось, ну будь дг’угом! Ну не гони ты меня!
— Я только выполняю приказ, — проговорил Ося, закуривая сигарету. Он протянул пачку Ленину, но тот, хмурясь, отказался.
— Г’азве скучно мы эти шестнадцать лет затвог’ничества ког’отали? Г’азговог’ы о свег’химпег’иализме Каутского, пг’ения по поводу неомаг’ксистов?..
— Вождь, я, понимаю, что после «смерти» с тобой совсем не любезничали. Но я, честно говоря, заманался возиться с тобой.
— Да куда же мне идти пг’икажешь?
Ося строго посмотрел на Ленина, затянулся, вымолчал, ответил:
— Ну смотри сам. На Красной площади можешь изображать Ленина… Хотя там крыша нужна, да. Или в разлив Невы поехать, а? Палатку дать могу, — но чтобы вернул! Не нравится? А ты тогда в Библиотеку Имени Себя Же отправляйся: и ищи-свищи себе три источника марксизма. Сумасшедших там полно, свой будешь!
— Полно тебе! Ты ведь знаешь, что это не по мне. Я всегда пг’едпочитал кабинету бг’оневик…
— А тебе вместо броневика предлагают эшафот. Как там говорили? «Атомную бомбу под Советский союз подложил…»
— Да ну тебя! — обиделся Ленин. Он отвернулся, сложив руки на груди.
Ося посмотрел на Ленина: Ленина, который ему всю душу вымотал за эти годы: своими капризами, своими фантазиями, своей непоседливостью.
— Ну ладно, ладно, — сказал он вдруг. — Давай так сделаем: ты вечером на улицу пойди и посмотри, помнят ли тебя. Нет, не так. Пусть кто-нибудь скажет, когда ты родился и когда «умер». Во! Если помнят — оставайся лежать здесь. Идёт? — Ося впился взглядом. — И только попробуй мне соврать. По глазам всё пойму.
Ленин страшно обрадовался: подпрыгнул, хлопнул в ладоши, рассмеялся — и сделался совершенный мальчишка. Он потянулся к Осиным плечам своими длинными целеустремлёнными руками. Ося упорно отходил, но скоро упёрся в стенку, и Ленин сумел осуществить задуманное. Он держал Осю за плечи, смотрел ему прямо в глаза и улыбался: