Мама вернулась первая: она смеялась и целовала Ваню.
— Соседей затопить решил? А платить-то нам! — Папа вернулся злой.
Ванька негодовал. Он тут чуть не утонул, а папа ещё и злой! Папы вообще-то радоваться должны, когда у них сыновья не тонут.
— Ты ничего не понимаешь, — проговорил Ванька тоненько, но грозно.
— Следи за языком, — предупредила Мама, и Ванька понял, что они заодно. Он глубоко-глубоко вздохнул. И решился:
— А он… А он… А он всё равно дурак!!
Папа медленно повернулся и страшно зашагал на кухню. Ванька испугался, схватил кружку и бросил. Промах. Но всё равно — дракон заорал и стал лупить Ваньку по попе. Мама стояла и тряслась, как в маршрутке.
— Папа! Папа! Папа! — кричал Ванька.
Бьющий запыхался. Он взял банку и насыпал гороху на пол.
— В угол! — сказал он.
Мама кивнула Ваньке: иди. Он уныло поплёлся и бухнулся на горох. Папа смотрел, доставая трубку из кармана.
— И никаких мультиков! — прибавил он.
— Но па-а-апа!!
— Это я к тебе на «ты», а ты ко мне — на «вы», — говорил он, со спичкой у рта. — И не папа я тебе, а Иван Иванович. Понял?
Ванька обернулся со злобой:
— Когда я вырасту, а ты снова будешь маленьким, я тебе тоже ничего не буду разрешать!
В сущности, первым битником был Колобок.
Василий Соловьёв-Спасский
— Ты куда едешь-то?
— В Омск.
— Ни хрена себе! У тебя там друзья, что ли?
— Нет. Могилу Летова хочу навестить.
— О-о! Так бы и я с тобой сгонял. — Он щёлкнул ртом. — Но вот — груз.
Стёпа подобрал меня между Владимиром и Нижним. Я чувствовал себя не в своих штанах: стоял и леденел, вытянув руку шлагбаумом. Теперь — фура: тут жарко натоплено и пахнет пропотелым свитером — Стёпа сидит в тельняшке, шортах и шлёпках. На вид ему нет даже тридцати.
— А чего один? — Он смахнул пот с колючей макушки. — Не стрёмно?
— Да нет, я не новичок. Я и до Байкала доезжал.
— Много приключений было?
— Да нет. Скука в основном.
Стёпа был прав: сподручней ехать вдвоём. Но если бы мне было с кем ехать в Омск, я остался бы в Москве. Кочевал бы по невымытым стаканам…
Это была тупая идея. Холод давно переплюнул девятый круг Данта. Снега насыпало щедро: утеплённая палатка не поможет. Выход один — сто́пить без перерыва. Спать можно и в машинах, люди обычно понимают.
Боковое стекло заиндевело, старая фура. Конечно, Стёпа подобрал меня из жалости: я походил немного на капусту: хилое пальто, три свитера (верхний чёрный и с горлом), ботинки с вентиляцией, тощий рюкзак. Самая тёплая вещь — шапка: на меху, с ушами и оторвавшейся завязкой.
