Трапезная вдруг наполнилась цоканьем соловья. Все затихли. А соловей залился такой невообразимой трелью, что даже ко всему привыкший косолапый Михайло и тот навострил уши. А огоньки лампад замерцали, словно ветром подуло.
Пение соловья сменилось кукованием, лаем, мяуканьем и, наконец, рычанием медведя.
Тут уж Михайло не выдержал и взревел тоже.
Потихоня посадил на свою ладонь Петруху и поднёс его к воеводе:
— Вот, воевода, кто тебя соловьиным свистом да прочими голосами потешил.
— Бесовское отродье! — прогундосил толстый поп с облитой сметаной бородой.
Петруха соскочил с ладони атамана и колесом — руки-ноги-руки — прошёлся по трапезной.
Гудошник Фролка заиграл сразу в два гудка да ещё вприсядку плясать пустился.
Потихоня забил в бубен, а брат Михайло с платком на голове закружился вместе с Рыжим — ну баба-плясунья да и только!
— Ведомо тебе, воевода, — загнусавил поп, — как молодых медведей плясать учат? Копают круглую яму, в ней огонь разводят, щитом накрывают. На щит медвежонка ставят. А чтоб не сбежал, хо-хо, привязывают к четырём верёвкам, а верёвки те к четырём деревьям. Щит накаляется, а медведь лапами-то и переступает, и переступает… Да всё быстрей, быстрей… А скоморох на дуде играет. Вот и танец готов. Стоит потом медведю дуду услышать — сам в пляс идёт, огня не ждёт…
Петруха услышал поповские слова, не сдержался:
— Бородёнка-то у козла выросла, да ума не вынесла. Медведь-то скомороху вместо брата.
Тощий Грек взял четыре бубна и начал ими жонглировать — перебрасывать их из руки в руку, да ещё ухитрялся бубном ударять себя по голове в такт мелодии.
Петруха пустился в пляс.
Гости воеводы стучали в ладоши, подбадривая плясунов. Из покоев вышли в трапезную воеводины дочки с бабками и сенными девушками — прислужницами. Выплыла и сама воеводиха. Лицо её, по обычаю, было грубо размалёвано белой, коричневой и красной краской.
Играй, поиграй, скоморошечек,
От села до села,
Чтобы наша Прасковьюшка
Была весела! —
запел Петруха.
— Да боярыню-то Настасьей зовут! — захохотал толстый поп. — Обмишурился, греховодник!
Играй, поиграй, скоморошечек,
От села до села,
Чтобы наша Настасьюшка
Была весела! —
вновь пропел Петруха и показал попу язык.
Когда плясуны устали, то Рыжий стал показывать гостям, как брат Михайло читает книгу.
Большую «книгу» с дощечками-страницами положили перед медведем, и он внимательно перелистывал её, водя носом по «строкам».
Рыжий только успевал закладывать меж «страницами» свежие блины — без лакомства Михайлу нельзя было заставить и одной строчки «прочитать».
