— Да, этого вы не предусмотрели.
— Кому могло прийти в голову? Редкое совпадение. А вы действительно с ним сидели? Не гастролируете в провинции, как я?
— Нет, я действительно сидел в тюрьме.
— Что же вы тогда притворились, будто узнаете меня?
Шарло ответил:
— Она постоянно думала о том, что рано или поздно Шавель здесь появится. У нее это стало болезнью, навязчивой идеей. Я подумал, что, может быть, вы ее вылечите. Не исключено, что так и вышло. А теперь я должен идти. Смотрите, ни шагу из комнаты, если не хотите, чтобы я выставил вас на дождь.
Терезу он нашел в столовой. Она разглядывала портрет его деда.
— Сходства никакого, — проговорила она. — Ни малейшего.
— Вам не кажется, что, может быть, глаза…
— Нет. Я ни в чем сходства не вижу. Вы, например, гораздо больше похожи на этот портрет, чем он.
Он спросил:
— Можно накрывать на стол?
— Нет-нет, теперь нам нельзя здесь есть, раз он вернулся.
— Вам нечего бояться. Дарственная имеет законную силу. Он вас никогда больше не потревожит. Теперь вы можете навсегда забыть о его существовании.
— Вот как раз и не могу! — горячо возразила она. — Видите, какая я трусиха. Помните, я говорила, что у каждого в жизни бывает испытание, и потом уже навсегда знаешь, чего ты стоишь. Ну, так вот, теперь-то я себе цену узнала. Мне бы надо пожать ему руку и сказать: «Милости прошу, брат мой, мы с тобой одной крови».
— Не понимаю, — сказал Шарло. — Вы его выставили вон. Что еще вы могли ему сделать?
— Застрелить! Я всегда была уверена, что застрелю его.
— Не могли же вы сходить за револьвером и потом, вернувшись, хладнокровно всадить пулю в человека.
— Отчего же? Разве он не хладнокровно отправил под пули моего брата? У него хладнокровия на целую ночь хватило, ведь верно? Вы же сами рассказывали, что расстрел был утром.
И опять он почувствовал, что должен защититься:
— Я вам не рассказывал, но один раз за ту ночь он попытался взять свое предложение обратно и отменить сделку. Только ваш брат не хотел и слышать об этом.
— Один раз, — повторила она. — Попытался один раз. И уж конечно, все старания приложил.
Ужинали, как обычно, в кухне. Мадам Манжо недовольным голосом осведомилась, что за шум был в прихожей.
— Прямо митинг какой-то, — ворчала она.
— Постучался нищий бродяга, — ответил ей Шарло. — Просился переночевать.
— Разве можно было его впускать? Стоит мне отвернуться, и в дом набивается всякая рвань. Подумать только, что скажет Мишель!
— Дальше прихожей его не пустили, мама, — сказала Тереза.
