Роза положила фотографии на шкаф и махнула рукой:
– Ну все, хватит о грустном! Давай, я лучше ковры покажу. Вот этот – отличный, настоящий текинский. Нигде таких больше нет, только у меня остались.
Ханна из вежливости погладила два ковра, спросила цену и, не торгуясь, купила их. Она знала, что ковры не стоят этих денег, но не хотела показаться скупой.
Когда они вышли из дома, увидели Тому: она стояла у калитки и с кем-то кокетничала, звонко смеясь и переминаясь с ноги на ногу.
– Тома! – строго сказала Роза. – Ты с кем тама разговариваешь?
– Мама, тута водитель Гаджи пришел, ждет тетю Ханну.
Роза позвала дочь. Когда та подошла, Роза шепотом ее отчитала:
– Ты чего это с ним кокетничаешь! Тебе что, мусульманин нужен? Иди тогда сразу паранджу надевай и в мечеть ходи. Если еще раз увижу, на ключ запру!
Тома покраснела, а Ханна позвала Гаджи и велела отнести ковры в машину.
– Сейчас поедем… – Она повернулась к Розе, чтобы попрощаться, но та исчезла в доме. Через несколько мгновений вернулась, держа в обеих руках фотографию. С нее на Ханну смотрел улыбающийся Гарик.
– Вот, возьми, покажи дочери своей. Как ее зовут? А у тебя ее фотографии, случайно, нет тута?
– Эрке мою дочь зовут, – твердым голосом сказала Ханна. Достав из кармана маленькую черно-белую фотографию дочери, она протянула ее Розе.
3
Эрке была последним ребенком Натана и Ханны. К моменту ее рождения Ханне было сорок лет, и сил на младшую дочь уже не хватало. К маленьким сыновьям, четырехлетнему Залмону и двухлетнему Сави, были приставлены няни, а Эрке отправили жить к кормилице. Когда потребность в грудном молоке отпала, она вернулась домой и кое-как выросла среди братьев. Они не особенно церемонились с младшей сестрой, били и таскали ее за волосы за малейшую провинность, а чтобы она не пожаловалась матери, задаривали леденцами.
Летом Ханна, взяв в охапку младших детей, уезжала в Махачкалу – там у семьи был дом. Каждый день ездили на море, а вечером братья усаживались в темном дворе и, потешаясь над маленькой впечатлительной девочкой, рассказывали страшилки про людоедов и потусторонние силы. Маленькая Эрке, наслушавшись таких историй, долго не могла уснуть, а просыпалась в мокрой постели. Так продолжалось несколько дней, пока Ханна не заметила и не приняла мер.
Изгонять испуг была приглашена старая, тощая, похожая на Бабу-ягу знахарка. Посадив девочку на стул, она долго ходила вокруг нее с тарелками, читая что-то себе под нос. Внезапно женщина с силой бросала тарелки на пол, они разбивались об асфальт и осколки разлетались по сторонам. Эрке похолодела от ужаса. Женщина продолжала, пока не разбила все до последней тарелки. Потом она взяла два стакана и кокнула в один из них яйцо. Переливая его из одного стакана в другой, она что-то нашептывала себе под нос, а потом потребовала от Эрке это выпить. В завершение женщина взяла веник и собрала осколки в пакет, которые вручила Эрке со словами: «Это твой страхы. Закапай в сад и нычево нэ бойся». Эрке закивала. Один вид старухи вызывал ужас, и она готова была сделать все, что та пожелает, лишь бы больше ее не видеть. Ночами Эрке спала очень тревожно, потому что боялась ненароком намочить простыню. В полудреме брела в туалет: не хотелось встречаться со старухой во второй раз.
