— Я полагаю так, товарищи, — сказал он, — что прослушавши доклад про товарища Швейка, мы должны вынести нашу резолюцию, что, будь уверен, товарищ Швейк, мы свой долг выполним. Казань будет наша, а за Казанью и вся Волга. А ты, товарищ Швейк, пристраивайся скорее к русскому пролетариату и свергай своих паразитов-буржуев и генералов, чтоб да здравствовала бы мировая революция!
Уже не только сам Гашек, а и его любимый герой, будущий всемирно известный Швейк начал воевать за Советскую власть, за «мировую революцию», начал свое победное шествие по земному шару.
12 сентября наши войска освободили от белых родину Ильича — город Симбирск. Радости красноармейцев и жителей, казалось, не будет предела. И не только потому, что победоносно была завершена еще одна крупная операция, тысячи трудящихся снова обрели желанную свободу. В те дни газеты обошла телеграмма великого вождя, обращенная к красноармейцам-освободителям: «Взятие Симбирска — моего родного города, — писал он, — есть самая целебная, самая лучшая повязка на мои раны».
Тогда-то и появился здесь Ярослав. Трудновато ему пришлось. Вокруг сияющие, возбужденные от радости лица, а он — один, не знает, куда податься, к кому обратиться: никаких документов, никаких свидетельств «благонадежности» у него нет. А ведь спросят, где был эти месяцы после Самары, что делал? Как ответить? Да и поверят ли, что только блуждал по губернии, притворялся слабоумным, искал красных. Подозрительно уж очень… Ведь вон «братья» что вытворяют в Поволжье, Сибири, на Урале!
Но нет, напрасны были тревоги Гашека. Ему поверили. И хоть политотдел Пятой армии все же обращался в Москву в ЦК Чехословацкой компартии в России с просьбой «дать срочно отзыв о тов. Гашеке Ярославе», но еще задолго до получения ответа он получил назначение на весьма ответственный пост. Кстати, лишь 25 декабря, после вторичного запроса, наконец, пришел ответ из Москвы. «Товарищ Гашек, — говорилось в нем, — выступил в марте из чешского корпуса. С тех пор был в сношении с партийными учреждениями. После занятия чехословаками Самары нам неизвестен». Да, вряд ли такой отзыв мог в той сложной ситуации что-либо прояснить. Напротив, он мог усугубить и без того трудное положение Гашека. В данном случае, остается лишь радоваться, что документ пришел с большим опозданием, когда Ярослава уже хорошо узнали, проверили на деле его преданность революции, партии.
И среди тех, кто сразу поверил ему, был один из старейших членов Коммунистической партии, активный участник революционного движения Василий Николаевич Каюров. В. И. Ленин хорошо знал, высоко ценил его деятельность. Свое знаменитое письмо «К питерским рабочим» от 12 июля 1918 года, где выдвигалась идея массового похода рабочих в деревню, чтобы объединить вокруг Советской власти бедноту, разбить наголову кулаков, дать городам хлеб, он начал так: «Дорогие товарищи! Пользуюсь поездкой в Питер т. Каюрова, моего старого знакомого, хорошо известного питерским рабочим, чтобы написать вам несколько слов». А в другом письме (от 20 июля 1918 г.) рекомендуя двинуть из Питера как можно больше рабочих, советует послать «вождей несколько десятков (à la Каюров)»…
