До всего есть дело писателю. Он чутко подмечает те или иные настроения у солдат и отражает их в своих материалах, Так, он обратил внимание, что многие чехи уж очень враждебно относятся к продолжавшейся войне, ждут — не дождутся, когда, наконец, наступит мир и они смогут вернуться на родину. И Гашек обрушивается на них в статье «На Валгалу». А в зарисовке «Наши пулеметчики» непосредственно рассказывает о человечности чешских солдат.
Пройдет не так уж много дней, и Гашек выступит с фельетоном, публикация которого внесет серьезные изменения в его собственную жизнь.
Наступило 23 апреля. В этот день открывался третий съезд Союза чехословацких обществ в России.
Еще с утра газетчики выкрикивали:
— Читайте новую газету русских чехов! Читайте «Революцию»!
С особым интересом раскупали газету делегаты съезда.
Среди материалов читатели увидели хорошо знакомую фамилию Ярослава Гашека. Да еще под фельетоном с весьма интригующим названием «Клуб чешских пиквиков».
Крепко доставалось некоторым буржуазным политиканам. Зло, остроумно высмеивает тех, кому чужды подлинные интересы народа, кто равнодушен к судьбам родины, живет лишь своими маленькими корыстными интересами и расчетами, самовлюблен, эгоистичен, весь пронизан духом мещанства, обывательства.
Фельетон не остался незамеченным, особенно теми, кого он касался непосредственно. Тем более, что на съезде «герои» в результате закулисных сговоров оказались во главе Союза. И они «отблагодарили» автора за их популяризацию. Как? Весьма щедро: на его квартире был произведен обыск, а хозяин арестован.
Но этого им показалось мало. Действуя через военное командование корпуса, Гашека немедленно отправили на фронт. В течение целого месяца его то и дело перебрасывали из части в часть и, наконец, определили в Первый полк, известный своей реакционностью и консервативностью.
Многое узнал и увидел Гашек на передовых позициях. Особенное впечатление производило на него разложение русской армии. Часто приходилось видеть ему, что солдаты целыми группами бросали свои винтовки и уходили из окопов, держа путь домой, в родную деревню или город. Не раз вел беседы с русскими, пытаясь понять, что же произошло в их душах, почему они не хотят продолжать войну до победного конца.
— Да чего там, осточертело! Во где она сидит, война-то, — зло хлопнув себя пониже спины, говорил один из них. — И ни к чему она нам. У нас земля тоскует. Вон и большевики толкуют: кончай, говорят, бери землю — твоя она, нечего волынить.
