Притаившись по другую сторону стен, он ждет звука шагов или вздоха. Ничего не слышит. «Наверное, охрана только у входа, — думает Сигруд. — И это… удивительно глупо». Дрейлинг готовится, потом перепрыгивает через забор.
Он приземляется в очень аскетичном саду позади дома. В основном просто трава, камни и странный кустарник, обстриженный почти под ноль. В задней части дома раздвижная стеклянная дверь, и замок на ней совершенно непримечательный. Сигруд вскрывает его менее чем за полторы минуты, а потом проскальзывает внутрь.
Он сверяется с карманными часами. Уже поздний вечер. Она скоро вернется.
Он тихонько крадется через дом, находит глубокую тень на балконе над входом и ждет.
Примерно через час раздается звон ключей. Дверь открывается. Затем появляется старая женщина.
Она слегка сутулится, волосы у нее серовато-белые, кожа в морщинах от долгих лет на солнце и напряжения. У нее теперь есть трость, которую она использует с большим нежеланием, как будто кто-то приклеил ее к руке, и она не знает, как снять эту штуку. Он наблюдает, как она подходит к вешалке для одежды и вставляет трость в углубление на дне, бормоча: «Проклятая хреновина», а затем начинает длинный, медленный, сложный процесс — снимает пальто. Это требует времени, ведь у нее не просто явно болят суставы, но к тому же левая рука — протез, сияющий металлом от локтя вниз.
Сигруд смотрит на нее, не шевелясь и даже не дыша. Не потому, что боится, но потому, что даже не ожидал увидеть, какая она старая. Она вовсе не то стремительное, могучее существо, с которым он был некогда знаком и которое, казалось, могло пробить корпус линкора, стоит только захотеть. За тринадцать лет она стала кем-то другим.
Он смотрит, как она ковыляет в кухню, где наливает себе стакан бренди. Стоит у раковины, не спеша потягивает алкоголь. Но он чувствует: что-то изменилось в том, как она движется. Слишком напряженно, слишком осторожно…
Женщина опускает стакан.
— Если это не ты, Сигруд, — произносит она, — то я повернусь и начну стрелять.
— Это я, — отвечает он, выходя из тени. — Как ты поняла, что я здесь?
— Потому что ты воняешь, — говорит она. — Очень сильно. Как будто сидел в трюме корабля не одну неделю. Как оно, скорее всего, и произошло. Все честно, не правда ли? Ты меня унюхал в Вуртьястане…
Генерал Турин Мулагеш замолкает, повернувшись и увидев его. Ее лицо обмякает от потрясения.
— Клянусь морями, Сигруд, — шепчет она. — Взгляни на себя. Только взгляни на себя.
