Еще один щелчок, намного тише, и он возвращается на прежнее место. И снова его чувства не успевают заметить перемену в воздухе, звуках или силе тяжести. Как будто комната сдвинулась вокруг него, а он этого даже не осознал.
— Я… понимаю, — говорит Сигруд.
— Она пытается тебя запугать, — Мальвина сердито глядит на Таваан. — Не позволяй ей.
— Но ведь это ты предупредила его не наставлять на меня нож, — говорит Таваан.
— Я не хотела, чтобы ты погрузила его в глубокий сон, — возражает Мальвина. — Это было бы опасно для его здоровья! Та женщина упала и сломала челюсть!
— Но, судя по твоим словам, — говорит Таваан, — с ним такое может и не сработать.
Сигруд переводит взгляд с одной девушки на другую.
— Вы же знаете, что я вас слышу… верно?
Таваан вздыхает и закатывает глаза.
— Она сказала тебе не садиться на кровати?
— Она сказала их не трогать…
— Вот и хорошо, — говорит Таваан. — Ты вырубишься, и нам будет трудно тебя разбудить. Они созданы, чтобы лишать сознания божественных существ, а смертный вроде тебя… твое сердце может остановиться.
— Значит, кровати чудесные?
— Да, — говорит Таваан. Она идет вдоль ряда постелей и смотрит на спящих. — Когда мы используем свои божественные способности, когда деформируем и изменяем реальность вокруг себя, наш враг это чувствует. Нюхом чует. Потому-то ему и удавалось действовать быстрее нас в самом начале. Те, кто пробудился, приманивали его уже самим фактом своего существования. Те, кто спал и не осознавал себя, могли оставаться скрытыми от него, но те, кто все про себя понял… Сам мир меняется, когда мы просто идем сквозь него. А когда мы собирались, встречались по двое и по трое, как будто вспыхивал яркий свет, и мишени возникали у нас на лбу.
— Здесь вам ничего не угрожает? — спрашивает Сигруд.
— Это место существует внутри моих владений, — отвечает Таваан. Она стучит кончиком пальца по своему виску. — Внутри меня. Оно не так уж сильно прикреплено к реальности. Так что ему гораздо сложнее разыскать нас тут.
— Значит, это похоже на его владения, — замечает Сигруд. — То темное место, куда меня затащил враг.
— Здесь не такое средоточие силы, — возражает Таваан. — Но кое-что общее есть.
— Это опасная игра, — говорит Мальвина, — возможно, отчаянная, но мы сохраняем им жизнь уже не один год. Те, кто не захотел спрятаться в убежище… они долго не продержались. Он быстро до них добрался. Мы удовлетворились малыми победами.
— Да уж, грандиозными их не назовешь, — говорит Таваан. — Тебе можно бегать там и заниматься ерундой, пока я сижу тут в одиночестве.
