- Деньги, что ли, украл? - спросил лупоглазый Бесстыжев.
- Кто?.. Сенька?
- Да Сенька же, а то кто же?.. О Сеньке же ты говоришь?
Полезнов внимательно поглядел ему в глаза, побродил взглядом по крутому лысоватому лбу, увидел, что он ничего еще пока про жену его не знает, и протянул неопределенно:
- Дда-а... вообще мерзавец... И, в частности, тоже подлец...
А чтобы покруче свернуть с этого вопроса в сторону, добавил:
- Сердит очень против царя народ, - я про Питер, конечно, говорю... Очень языки у всех поразвязались...
- Ну? - как будто удивился Бесстыжев, пришлепнув бороду на колене.
Заметив это, Полезнов стукнул кулаком об стол, сделал страшные глаза и заговорил вдруг громко и обиженно:
- А в самом деле, ежели разобрать по частям, от кого мы все терпим?.. От него одного мы все терпим!.. Сколько мильонов народу от олуха от одного!.. Ты в японскую войну не служил?.. Нет?.. Признаться, и мне не пришлось, а другие пошли... Кто не вернулся, а кто калекой пришел... "Голые, говорят, мы против японцев вышли!.." Не тот же ли черт теперь выходит?.. Раз ты не можешь управлять царством - уйди к черту! Вот!.. Уйди, - мы без тебя, дурака убогого, обойдемся!.. Уйди!..
И еще раз ударил он по столу, а Бесстыжев, как будто от испуга, поспешно убрал свою бороду за борт пиджака и спросил тихо:
- Это ты, Иван Ионыч, про кого же так?
- Про кого?.. Все про него же... Я уж наслушался и в Питере и в вагоне, что про него говорят... Это ты здесь сидишь, не слышишь...
С полминуты они глядели друг на друга неотрывно: один зло, другой испуганно, наконец спросил Полезнов:
- Сколько овса к первому ссыпем?
- Овса-то? - не сразу отозвался Бесстыжев.
Он положил одну ногу на другую, погладил колено, снял его, переменил ногу, погладил другое колено, снял... Жены его не было в горнице, - они сидели за столом только вдвоем с Полезновым.
- Я у тебя про овес спрашиваю! - напомнил Полезнов.
- Про овес-то?
Бесстыжев наклонил голову и задумался, точно подсчитывая в уме мешки и пуды. Это тянулось так долго, что Иван Ионыч прикрикнул, наконец:
- Дурака ты, что ли, из себя корчишь, или что?.. Ты получил на овес деньги?
- На овес-то?
И Бесстыжев спокойно повернул к нему голову, поднял ее, напыжился и ответил расстановисто:
- Да раз если ты об царе нашем такие слова смеешь говорить, какой же тебе тогда овес? Тебе тогда острог, а не овес!..
- Что-о?
- Тебе тогда отседа бежать надо, покамест полиция не схватила!
