Он мог бы заявить в полицию. И попасть в сумасшедший дом. Не годится.
Наконец, можно не доставать крутяк — и провести остаток дней в бутылке. Тоже не годится.
Остается одно — ждать, пока Нельзевул не вызовет его снова, и тогда уж выяснить, что такое крутяк. А вдруг окажется, что это обыкновенный навоз? Артур может взять его на дядюшкиной ферме в Нью-Джерси, но пусть уж Нельзевул сам позаботится о доставке.
Артур Гаммет позвонил в контору и сообщил, что болен и проболеет еще несколько дней. После этого он приготовил на кухоньке обильный завтрак, в глубине души гордясь своим аппетитом. Не каждый способен умять такую порцию, если ему лезть в бутылку. Он привел все в порядок и переоделся в плавки. Часы показывали половину пятого пополудни. Артур растянулся на кровати и стал ждать. Около половины десятого он исчез.
— Опять переменил кожу, — заметил Нельзевул. — Где же крутяк? — Нетерпеливо подергивая хвостом, он забегал вокруг пятиугольника.
— У меня за спиной его нет, — ответил Артур, поворачиваясь так, чтобы стать лицом к Нельзевулу. — Мне нужна дополнительная информация. — Он принял непринужденную позу, опершись о невидимую стену, излучаемую меловыми линиями. — И ваше обещание, что, как только я отдам крутяк, вы оставите меня в покое.
— Конечно, — с радостью согласился Нельзевул. — Так или иначе, я имею право выразить только одно желание. Вот что, давай-ка я поклянусь великой клятвой сатаны. Она, знаешь ли, абсолютно нерушима.
— Сатаны?
— Это один из первых наших президентов, — пояснил Нельзевул с благоговейным видом. — У него служил мой прадед Вельзевул. К несчастью… Впрочем, ты все и так знаешь.
Нельзевул произнес великую клятву сатаны, и она оказалась необычайно внушительной. Когда он умолк, голубые клубы тумана в комнате окаймились красными полосами, а контуры гигантской бутыли зловеще заколыхались в тусклом освещении. Даже в своей более чем легкой одежде Артур обливался потом. Он пожалел, что не родился холодильным демоном.
— Вот так, — заключил Нельзевул, распрямляясь во весь рост посреди комнаты и обвивая хвостом запястье. Глаза его мерцали странным огнем — отблеском воспоминаний о былой славе.
— Так какая тебе нужна информация? — осведомился Нельзевул, вышагивая взад и вперед около пятиугольника и волоча за собой хвост.
— Опишите мне этот крутяк.
— Ну, он такой тяжелый, не очень твердый…
— Быть может, свинец?
—…и желтый.
Золото…
— Гм… — пробормотал Артур, внимательно разглядывая бутыль. — А он никогда не бывает серым, а? Или темно-коричневым?
