- Тьфу на вас всех! - сказала баба Катя и унесла все еще безутешного Петеньку в соседнюю комнату.
- Саша, что все это значит? - безнадежно спросил я.
- Только то, шеф, что на одну зарплату живут идиоты. Вроде вас. Да и надоело для других каштаны из огня таскать. При моих-то возможностях!
- Как же ты мог?
- Только без патетики! Вы нарушили служебный долг, спасая свою подругу, я - по другим причинам. Оба хороши. Если бы не она, кстати, вы бы ничего не заподозрили. А Кеша все равно был обречен, у него ни единого шанса уцелеть не оставалось. И надо же...
- И как прикажешь докладывать?..
- Кому? О чем? Шеф, спуститесь с небес на землю. Эти вот жмурики - они же никто. Пыль! За ними такие фигуры стоят - мы с вами костей не соберем. Одно неосторожное слово, и считай - труп. Давайте лучше подумаем об официальной версии...
Меня просто свело от отвращения. Этот подонок, готовый спокойно убить (пусть чужими руками) самого близкого мне человека, еще и торгуется! Со мной!
- Уваров, между прочим, в тюрьме, - сухо сообщил я Саше. И тот заметно побледнел, хотя и без этого выглядел неважно. - Так что я свой долг выполнял честно, что касается вас, Сан Саныч, то на вашем месте я бы застрелился.
- Павел, не смей оправдываться перед этой мразью! - закричала Вера. Он не застрелится, он вывернется, а ты будешь во всем виноват. А потом тебе подсунут гранату под дверь или бомбу в автомобиль. А этот... будет стоять у твоего гроба в почетном карауле и клясться, что "преступники не уйдут от возмездия". Да я его сама сейчас, как собаку!
Викентий Эдуардович с заметным усилием поднялся и подошел к Саше. Стало очень тихо.
- Верочка, не горячись, - мягко сказал старик. - Ты права, но... А вам, молодой человек, искренне советую последовать совету шефа. Ведь доверия ни тех, ни других своих... руководителей вы не оправдали. Вы же обречены и знаете это. В любом случае - обречены. Я знаю: правила таких игр не меняются...
Старик взял Сашин пистолет и попытался вложить ему в руку. Тот отдернулся и истерически завопил, что у него "все схвачено", что нас всех посадят. Но если мы поможем ему, то и он... Викентий Эдуардович пожал плечами, снова взял пистолет и... нажал на курок... А потом сунул этот пистолет в руку Гены. И все это так, как будто всю жизнь только этим и занимался: инсценировал убийства. А увидев, что я собираюсь заговорить, заметил с той же мягкостью, что и до этого:
- Весь опыт моей жизни, уважаемый Павел, не позволяет мне входить в соглашения с предателями и палачами. С ними нельзя заключать сделок, их надо убивать. Можете сказать правду: я лагеря не боюсь, мне совершенно безразлично, где доживать. А можете... сделать из предателя героя и реабилитировать вашего зама посмертно. Но кассету лично я уничтожил бы. Не глядя.
