— Эти колонисты в той комнате, со своим набором, — сказала Энн Хоуторн. — А если бы мы забрали у них сейчас Подружку Пэт и разбили ее на кусочки? Что бы с ними стало?
— Продолжали бы смотреть свой сон. После погружения в сон необходимости в наборе уже нет. Почему тебе вдруг этого захотелось?
Он удивился: в этой идее имелся явный привкус садизма, а до сих пор девушка казалась ему неспособной на жестокие поступки.
— Склонность к разрушению, — сказала Энн. — У меня есть желание уничтожить их идолов — Подружку Пэт и Уолта. Мне хочется это сделать, потому что… — она на мгновение замолчала. — Я им завидую. С моей стороны, это не религиозная страсть, а просто обычная, низменная жестокость. Я знаю. Если я не могу к ним присоединиться…
— Можешь. И присоединишься. И я тоже. Однако не сразу. Он подал ей чашку кофе; она задумчиво взяла ее. Без тяжелого комбинезона она казалась необычно худой. Барни заметил, что они с ней одного роста; на каблуках она могла оказаться даже выше. У нее был странный нос. Слегка округлый, он тем не менее не выглядел смешно, но наводил на мысли о Земле, об англосаксонских и норманнских крестьянах, обрабатывающих свой маленькие поля.
Ничего удивительного, что ей так не понравилось на Марсе; ее предки, несомненно, любили старушку Землю, ее вкус и запах, а больше всего — память о минувшем, о созданиях, которые населяли ее и умерли, чтобы обратиться — не в прах, но в плодородную почву. Ну что ж, возможно, ей удастся возделать здесь огород, собрать урожай там, где другим колонистам это не удалось. Странно, что она была столь подавлена. Или вновь прибывшие всегда ведут себя так? Он как–то не испытывал сожаления. Может, где–то в глубине души он был убежден, что сумеет вернуться на Землю. В таком случае это он был душевно болен, а не Энн.
— У меня есть немного Кэн–Ди, Барни, — вдруг сказала Энн. Она полезла в карман парусиновых рабочих брюк и достала маленький пакетик. — Я купила его недавно, в своем бараке. Флэкс Блэк Спит, так он называется. Колонист, который мне это продал, знал, что в сравнении с Чуинг–Зет оно не представляет ценности, поэтому взял недорого. Я пробовала им воспользоваться…, даже положила в рот. Но в конце концов, так же как и ты, не смогла. Разве убогая действительность не лучше самой интересной иллюзии? А быть, это и есть иллюзия, Барни? Я ничего не знаю о философии; объясни мне, потому что все, что я знаю, основывается на моих религиозных убеждениях, а это не помогает мне понять их. Эти наркотики.
