недомогание можно пережить, залечить небрежным набрасыванием лекарских плетений. Душевные терзания разъедали словно ржавчина, и спрятаться от них не представлялось возможным.
«Неужели это и называется любовью? - с отстраненным любопытством размышлял Никита, прислушиваясь к своим ощущениям, и медленно приближался к крыльцу ставшего родным дома. - Тогда жить с одновременным чувством боли и наслаждения не слишком комфортно. Сердцу тяжело выдерживать такой шквал разнообразных эмоций. А почему так происходит? Да все из-за страха потерять Тамару. Да, я боюсь ее реакции, когда она узнает мое настоящее имя, что я обманывал ее. Пожалуй, тоже предателем назовет. Но ведь от этого я не перестану ее любить! Только вернет ли мое признание ее расположение?».
Он остановился, внезапно поняв, что еще один человек с обостренным чувством справедливости обрушит на него вал упреком. И, уже открывая двери, Никита понял, что такое событие произойдет совсем скоро.
На него налетел вихрь в легком сарафане, с мелькающими на нем ярко-красными лепестками причудливых цветов. Вихрь с радостным визгом повис не его шее, и Никита закружил его вокруг своей оси, крепко обхватив осиную талию Ольги, чувствуя, какое же у нее гибкое и ладное тело. Даже мысли поползли, услужливо представляя возможность сравнить двух девушек. Его «сестренка», уезжая в начале лета из Апбазина, была похожа на бледную мышку, высушенную интенсивными занятиями, даже волосы поблекли, а вернулась румяная и улыбающаяся девица с жемчужной улыбкой. Может, тоже влюбилась в кого?
- Гришка! Как я рада! - тон Ольга все же сбавила, не разжимая рук на
шее. Так и висела, поджав длинные ноги. Чертовка даже не представляла, насколько она тяжелая. Парень стоически терпел, не размыкая рук. От взгляда блестящих и радостных глаз девушки ему стало неловко. -Подумать только: два месяца не виделись, а как ты изменился!
- И какие впечатления? - усмехнулся Никита, испытывая странное раздвоение личности. Ему хотелось быть рядом не только с Тамарой. Хорошо же, когда есть кто-то, кто заменит на время зияющую рану в душе.
- Ну, мужественным стал, - призналась Ольга и пристально взглянула на его лицо. Ахнула. - Это что - шрам? Как ты умудрился его получить? Садись-ка в кресло, сейчас лечить буду!
- Да подожди ты, егоза! - выдохнул Никита, отцепляя груз с шеи. - Ты уже в курсе, что у нас происходит?
- Насчет дядюшки знаю! - выпалила Ольга. - Я его отругала, представляешь! И тебя буду ругать! Почему не следил за ним? Почему не сообщили нам о произошедшем? Это же ужас! Стоит вас, мужчин, оставить одних, вы здесь сразу передрались с кем-то, получили кучу ран... Нет, я за вас возьмусь!
