Но не успел он добраться до третьего этажа, как получил тяжелый удар по затылку. Ступенька метнулась навстречу и врезала ему в лицо. Когда Кляйн поднялся, его уже окружили одноглазые люди, а в глаза текла собственная кровь. А потом его били так сильно и так часто, что он уже ничего не слышал – точнее, звук доходил волнами, – и казалось, он падал так низко, сколько на лестнице нет ступенек, а после уже с трудом помнил, что он вообще человек.
Когда взгляд Кляйна снова сфокусировался, над ним высился Борхерт. Кляйн осознал, что лежит на полу в комнате Борхерта, а из носа лентами струится кровь пополам с соплями. Он подтянулся и сел, провел рукой по лицу.
– Ну, мистер Кляйн, – сказал Борхерт, – похоже, я очень срочно был вам нужен.
Кляйн промолчал.
– Так в чем же дело?
Он попытался ответить, но, прежде чем заговорить, пришлось проглотить кровь.
– И это того стоило, мистер Кляйн? – спросил Борхерт. – А ведь какое было красивое лицо. Вы готовы обменять лицо на разговор лицом к лицу?
– Мне надо их видеть.
– Их? Мой дорогой Кляйн, но кого – их?
– Людей с кассеты.
– Мистер Кляйн, – сказал Борхерт. – Вы однушка. Разве можно надеяться, что человек с двузначным количеством…
– Мне надо их видеть, – повторил Кляйн.
– Но, мистер Кляйн…
– С кассетой что-то не так. С вопросами. Ничего не сходится.
Борхерт холодно на него посмотрел:
– Пусть кассета вас не тревожит, мистер Кляйн. Почему вы просто не примите ее такой, какая она есть?
– Потому что она не то, чем кажется.
Борхерт медленно кивнул:
– Очень хорошо, мистер Кляйн. И что вы предлагаете?
– Я должен их видеть, – сказал Кляйн. – И плевать на ваши правила.
– И вы желаете, чтобы я занялся всеми приготовлениями. Вы в этом вполне уверены?
– Да, – сказал Кляйн.
Борхерт вздохнул:
– Да будет так. Я займусь всеми приготовлениями, мистер Кляйн. Вы увидитесь с ними завтра.
– Я хочу видеть их сегодня.
– Не сегодня – завтра. Не испытывайте удачу.
Кляйн кивнул, встал. Избитое тело болело.
– Будете так добры стереть кровь с пола, прежде чем уйти, мистер Кляйн? – попросил Борхерт, вставая со стула и идеально удерживая равновесие на единственной ноге. – И, мистер Кляйн, теперь за вами замечены проявления агрессии. Советую быть осторожнее.
* * *
Поздним вечером пришел Гус с полупустой бутылкой скотча, которую он нес, придерживая сгибом локтя, – скотч, по его словам, был «подарком от Борхерта».
– Как любезно с его стороны, – безучастно произнес Кляйн.
– Почему он вообще вспоминает о вас после сегодняшней эскапады – за гранью моего понимания, – сказал Гус.
