– Слушайте, – сказал Кляйн. – Мне надоело. Я уезжаю.
– Мне так жаль, мистер Кляйн, – ответил Борхерт. – Но мы это уже обсуждали. Если вы попытаетесь уехать – вас убьют. Так что там с вашей комнатой?
Кляйн покачал головой:
– В этой комнате никого не убивали.
– В какой?
– В комнате убийства.
– А, я понял, – помогая себе рукой, Борхерт, от которого осталась лишь половина, поднялся с кресла на единственную ногу и замер. Слегка накренился в сторону исчезнувших конечностей для поддержания равновесия. – Как вы можете быть так уверены, мистер Кляйн?
– Все неправильно. Разлет капель крови нестандартный, расположение тела относительно кровотечения неверно…
– Но, мистер Кляйн, «нестандартный» ведь не значит «сфальсифицированный». Возможно, это просто необычные обстоятельства.
– Возможно, – сказал Кляйн. – Но с кровью есть еще одна странность.
– С кровью?
– Она не высохла до конца.
– Но разве…
– Ее высушили искусственно. Феном, сушилкой, не знаю. Но внизу она еще сырая. Она не может принадлежать человеку, которого убили несколько недель назад.
Борхерт долго смотрел на него с задумчивым видом, а потом медленно запрыгал вокруг своей оси, чтобы вернуться в кресло.
– Ну? – сказал Кляйн.
– Ну значит, это реконструкция, – сказал Борхерт. – И что?
– И что? – спросил Кляйн. – Как я могу раскрыть преступление, глядя на его реконструкцию?
– Мистер Кляйн, в вас есть что-то от диванного философа, вы же понимаете, что всё на свете – реконструкция чего-либо еще? Реальность – отчаянное и скрытное существо.
– Меня просят раскрыть преступление или реконструкцию преступления?
– Преступление. Реконструкция, – Борхерт показал на себя целым и обрезанным пальцами, – c’est moi.
– Без настоящих улик я ни к чему не приду.
– Я в вас верю, мистер Кляйн.
– Хотя бы дайте мне поговорить с теми, кто что-то знает.
– Это каверзная просьба. Но, будучи оптимистом, я уверен, что-то можно устроить.
Качая головой, Кляйн подошел к двери. Там он повернулся и увидел, что Борхерт в кресле улыбается. И когда тот улыбнулся, Кляйн увидел, что у него удалены нижние зубы.
– Все идет неплохо, как думаете? – сказал Борхерт громко – возможно, из-за охранника. – Спасибо, дорогой друг, что зашли.
V
Несколько дней спустя показался Рамси с пленочным диктофоном, балансирующим на культях. Положил его на стол перед Кляйном.
– Это зачем? – спросил Кляйн.
– Это диктофон, – ответил Рамси. – Записывать речь. Его велел принести Борхерт.
– И что он от меня хочет?
