— Найдем такого! — заверил Астапов.
12
— Бульбочки сейчас рубанем и отоспимся, — сказал Шеврук Ковезе. Потом повернулся к Клинцову: — Вернется Алексаев — растолкайте меня!
— Меня тоже, — добавил Ковеза.
…Когда они управились с еще теплой картошкой, Ковеза последовал было за командиром в наскоро сооруженный шалаш, но Клинцов остановил разведчика. Комиссар долго расспрашивал его: с какой стороны лучше атаковать село, какая у гитлеровцев охрана? Выяснил, что единственная непростреливаемая полоска — вдоль земляной гати у пруда. Только надо идти согнувшись.
— Если та гать не ниже полутора метров, — заметил Клинцов. — Уверен?..
— Хиба ж я не казав? Уверен, уверен!.. Як и в том, що не мерин.
— Ладно. Ступай спать, — приказал Клинцов.
Он понимал, что главное — быстро и без шума ликвидировать дозорных на вышке. Это станет залогом успеха. Потом надо подавить огневые точки. Не удастся — это лишь полбеды. Группа, которую возглавит Шеврук, не позволит немцам вести прицельный огонь по ударной части отряда, которая ворвется в село… Земляная гать — неоценимое прикрытие, но все же лишь временное.
Да, залог успеха — в меткости снайперов с их бесшумками. А если хоть один из дозорных на вышке окажется лишь легкораненым и сразу поднимет тревогу? Тогда обстановка подскажет. Пока незачем голову ломать. А группе Шеврука предстоит обойти не только пруд, но и дальнюю окраину села, перекрыть дорогу на Улейку, откуда следует ожидать вражеских подкреплений. Необходим еще заслон и при въезде в село с накатанной дороги через поле. В общем, есть о чем подумать…
Командиру довелось поспать минут двадцать, а Ковезе — и того меньше. Хотя лейтенант Алексаев был в отлучке, разведотделение бдительно несло службу. Цепи автоматчиков противника, прочесывающих окрестности села Борки, были замечены вовремя: в полутора километрах от стоянки отряда. Их общая численность не превышала сил отряда. Но пока неизвестно, сколько в селе немцев, и принимать бой неразумно. Гитлеровцы тотчас могли получить подкрепление. Поэтому Клинцов приказал бесшумно сняться и отойти на три километра к юго-западу от Борок.
Через четыре минуты на месте стоянки остались только залитые водой кострища. Были унесены даже жерди от шалашей. Придут сюда немцы — обнаружат: какие-то шедшие лесом люди варили скудные харчи.
Надо полагать, окруженцы: вот и картофельные очистки остались; но ни одной консервной банки.
Часа через полтора немцы, прочесав лесную полосу шириной в два-три километра, отошли в село.
