— Пригнись!.. Или ты, Левка, приладился пули брюхом ловить?
И слышится только стремительно надвигающееся стрекотанье мотоциклов. Оно заглушает рокот автобусного мотора.
Вот они! Двухрядной вереницей.
Лица мотоциклистов, как бы укороченные касками, неразличимы. Но в глаза бросаются черные воротники зеленых кителей.
— Эсэсовцы!
Пропустив три пары, Клинцов вскакивает, швыряет гранату под брюхо автобуса.
Этот бросок — сигнал. Разрыва не слышно: перекрыт очередями шмайсеров и «дегтярей».
Несколько порожних мотоциклов уже в кювете. Автобус наезжает на убитых эсэсовцев, останавливается. Окна по-прежнему зашторены.
Штабные офицеры, похватав оперативные документы, выпрыгнули из автобуса. Черные выемки на торфяном лугу показались им желанным укрытием. Велиж-то близехонько! Подмога живо подоспеет!
С портфелями, прижатыми к груди, гитлеровцы ринулись через сырой, вязкий луг, но попали под фланговый огонь автоматчиков. Никто из них не остался в живых. Схватка длилась всего четыре минуты. Из двадцати мотоциклов оказались исправными — девять.
Астапов, Ковеза и еще пятеро разведчиков, знающих толк в мотоциклах, натянули на себя кители эсэсовцев и, усадив на багажники бойцов, помчались выручать Вацевича.
За эти считанные секунды командир и комиссар запихнули в свои заплечные мешки еще и бумаги из ящиков автобуса. И тогда над комфортабельным автобусом, в котором был оборудован даже душ, взвихрился огненный факел.
Полчаса спустя засада карателей получила по радио приказ: «Покинуть усадьбу, а лесника доставить в гестапо Велижа».
Когда связанного Вацевича бросили в кузов и полувзвод карателей разместился на продольных скамьях — спина к спине — унтерштурмфюрер приказал спалить усадьбу.
Алексаев и Астапов увидели взметнувшийся столб пламени, когда до усадьбы оставалось не более трех километров. Они разделили разведчиков на две группы. Те, кто был в эсэсовской форме, выстроились на обочине дороги, другим предстояло затаиться, пропустить машины и уничтожить карателей фланговым кинжальным огнем.
Вернулся посланный вперед Ковеза и, едва переводя дыхание, доложил о приближении лишь одного грузовика. Алексаев и Астапов уже не сомневались в успехе. Будь с ними хоть один боец, отлично владеющий немецким языком, Вацевича удалось бы вырвать из рук гитлеровцев живым и невредимым. Но командир отряда не счел себя вправе подвергнуть опасности ни переводчика, ни его помощника Леву. Слишком увесистым оказался тюк захваченных оперативных документов, которые надлежало немедленно рассмотреть и рассортировать.
