созданием?! С этим ослом, с этой жалкой развалиной, с человеком, который из-за своей злополучной привязанности к полоумному стал похожим на собственную тень?! Он и раньше-то был никудышный, а теперь, – прислушалась она к шаркающим шагам в прихожей, – и подавно убогая рухлядь, «трусливый старпер со слезящимися глазами», который вместо того, чтобы без оглядки бежать даже от воспоминания об этом своем Валушке, свихнулся на пробудившихся к старости «отеческих» чувствах и превратился из знаменитости, окруженной не всегда понятным почетом, в «предмет всеобщих насмешек». С того самого утра, когда по делу Валушки родилось утешительное решение, он, вместо того чтобы сидеть тихо и не высовываться, дважды в день (один раз в одиннадцать, по пути туда, и второй раз ближе к восьми, когда возвращается) у всех на виду шкандыбает через весь город, а в промежутках между хождениями сидит в Желтом доме рядом с одетым в полосатую куртку Валушкой, который упорно молчит и, как говорят, решил больше никогда не открывать глаза; иногда он что-то рассказывает ему, а больше тоже молчит, как если бы сам был всамделишным сумасшедшим! И нет ни малейших признаков, вздохнула госпожа Эстер, услышав, как тот удаляется, захлопнув за собой ворота, что этот живой монумент величайшему жизненному фиаско в один прекрасный момент одумается; наверняка они так и будут до скончания века молча сидеть один подле другого и, к общей потехе вступающих в новую жизнь горожан, держаться за руки; да, скорее всего, так и будет, – она поднялась, чтобы, кое-что передвинув в гостиной, приготовиться к «собеседованию», – но какая ей разница, разве могут теперь, «когда она на вершине», повредить ей подобные мелкие пятнышки в биографии? И вообще, как только появится «хоть небольшой просвет», она быстренько утрясет ставшее уже неотложным дело с разводом, а до тех пор, так и быть, дважды в день потерпит эти шорохи, напоминающие ей «царапание покойника, который силится приподнять крышку саркофага»… Стол и стулья она придвинула к окнам гостиной, чтобы в почти пустом помещении допрашиваемому было не за что «зацепиться», и когда минуту спустя («С опозданием!» – гневно нахмурилась госпожа Эстер) Харрер ввел и поставил посередине комнаты «будущего бойца», тот, хоть и прибыл с самоуверенным видом, достаточно быстро был приведен в чувство. Здоров бык, сидя за столом, разглядывала его госпожа Эстер, пока полупьяный завсегдатай пивнушки, покачиваясь в пустынном пространстве гостиной, постепенно терял «чувство превосходства» под градом вводных вопросов Харрера. Наконец хозяйка положения, ненадолго взяв слово, «в порядке предупреждения» разъяснила ему, что «здесь люди серьезные и разводить тары-бары со всякой пьянью им недосуг», поэтому все, что ему будут говорить, он должен сразу запоминать, ибо она повторять не привыкла. Во избежание недоразумений, сверкнула она ледяным взглядом на гостя, он должен себе уяснить, что вопрос стоит так: либо он сразу пойдет под трибунал, либо попробует доказать им, «что может еще быть полезен», причем перед этим он должен подробно, не утаивая ни одной, даже самой малейшей, детали рассказать, что он знает о «той самой» ночи. Итак, точность, исчерпывающая полнота деталей и, естественно, «какие-то признаки раскаяния», воздела указующий перст госпожа Эстер, – это единственная возможность продемонстрировать, что он может служить благу общества, а в противном случае – суд, тюрьма, разумеется, на пожизненный срок, как бывает в подобных случаях. Э нет, зачем сразу – тюрьма, переступил с ноги на ногу струхнувший «свидетель», ведь Стервятник (кивнул он на Харрера) обещал ему, что «если расскажет про их художества», то его отмажут. Только он не с повинной сюда явился, «он что, белены объелся», на себя наговаривать, и не надо его брать на пушку, как «человек с понятием», он, может, и сам все расскажет, все как есть, почесал он еще не зажившую ссадину на скуле, и вообще, ему говорили, что можно пойти служить в полицию, вот он и явился, а то надоело уже в пивной торчать. Ну, это они посмотрят, с твердым достоинством сказала госпожа Эстер, а сперва они хотят узнать, нет ли за ним каких дел, «юридические последствия которых будет не в состоянии устранить сам Бог», вот и пускай расскажет «все как есть», со всеми подробностями, и тогда будет ясно, сможет ли она, ответственный секретарь муниципалитета, чем-то ему помочь.
