Трофимов презрительно покривился.
– Как это – побороться? Засопротивляется – дадут пером в орла. За такое роскошное шмотье наши не побоятся нового срока.
– Ты-то хоть не свяжись по этому делу с твоими «нашими».
– Мне-то зачем? Недавно присмотрел в зоне одну деваху. И ей, и мне через три года на волю. Слово ей дал, что додержусь до звонка без добавок.
В этот же день наш начальник, после долгого разговора с незнакомцем, повел его по всем помещениям цеха – знакомить с нашей работой. В мою комнатку оба зашли, когда я прокаливал в муфельной настольной печи осадки растворов, доставленные от химиков. Рядом с печью на столе стояла коническая колба Эрленмейера со свежезаваренным чаем. Незнакомец сперва с наслаждением втянул в ноздри чайный аромат, потом подал руку.
– Андрей Виссарионович Кожевников, металлург-цветник.
– Андрея Виссарионовича привезли сегодня в Норильск и сразу доставили к Звереву, – сообщил начальник. Он, хоть и чистопородный вольный, даже член партии – впоследствии довысился в Москве до заместителя наркома электроэнергетики, – не разрешал себе обращаться к заключенным инженерам иначе, как по имени-отчеству. – Будет и у нас работать по специальности.
– Буду, – подтвердил Кожевников. – Правда, я в последние годы – вольфрамщик, но раньше и медью занимался. Металлургию никеля придется осваивать заново. – Он показал на колбу и спросил: – А как у вас с чаем? Без чая не существую.
– С чаем у нас хорошо, – успокоил я его. – И в лавочке для заключенных продается, а если не хватит нашей нормы, у вольных всегда можно купить.
– Чаем я вас обеспечу, – сказал начальник. – Я не любитель чая, у меня всегда остается от пайка.
Я не удержался и спросил Кожевникова:
– Вы пойдете в лагерь в своей одежде, Андрей Виссарионович? Это небезопасно. Воров и бандитов у нас хватает.
– Знаю, – сказал он. – Владимир Степанович Зверев обещал, что выдадут незамедлительно лагерное обмундирование первого срока. Мы ведь с ним в прошлом кончали один институт, оба ученики профессора Мостовича. Свое имущество я все же постараюсь сохранить.
После ухода начальника с Кожевниковым я оповестил соседей, что Кожевников металлург, что он в прошлом добрый знакомый грозного Зверева, в те дни главного инженера Норильского комбината, и что, видимо, наш новый сотрудник будет под начальственной опекой старого знакомца – и, следовательно, удостоится блата, нам неведомого. Такому человеку можно не опасаться нападений в зоне.
