Теперь я могла понять, почему моё присутствие было проигнорировано.
Герцогиня не видела ничего и никого, кроме Алтона. Пока… но ведь вечно так продолжаться не могло.
— Я так волновалась, — снова повторила она и, вздохнув, более пристально его осмотрела. — Что… почему ты в таком виде? Где твой костюм, рубашка? — А вот и меня заметили. — Это… Трейс, это что?
Надо же. «Что это?..» Будто я мебель какая-то. Хотя… не такая уж плохая мысль, побуду мебелью от греха подальше.
Пока я размышляла о том, что делать в сложившейся ситуации: сбежать или сделать всё-таки книксен, как того требовал этикет (и как, когда из одежды на мне лишь чужая мокрая рубашка?), вмешался дракон.
— Позвольте вас представить, — произнёс он торжественно. — Моя мать Аделаида Мириэн Алтон герцогиня Олеандр. А это леди Фейтелин Мандигар из древнего и славного рода Мандигаров. Моя невеста.
Ну вот кто?.. Кто так делает? Зачем было сразу и в лоб? Надо же было подготовить герцогиню к подобного рода информации, объяснить причины, рассказать о соглашении.
Про бедуинов, которые чуть не разобрали дракона на части, а меня не отправили в гарем, лучше всё-таки не рассказывать.
А Трейс, будто назло, взял и сообщил о нашем статусе. А после замер, наблюдая за реакцией.
— Здравствуйте, — произнесла я, выглядывая из-за плеча Алтона, и неловко улыбнулась.
Всё-таки книксен решила не делать. Это был бы явный перебор.
Женщина застыла, побледнела и медленно скользнула по мне взглядом. Очень медленно и очень пристально. От мокрой мохнатой макушки до босых ног, отмечая все детали и рубашку сына особенно.
Даже думать не хотелось, о чём именно герцогиня сейчас думала. Ничего приличного в этих мыслях не было. И я её прекрасно понимала.
Надо сказать, новость она вынесла довольно стойко. Могло быть и хуже. Если бы Энди или Джо так привели невесту к нашей матери знакомиться… ух, даже предположить страшно, что бы было. А вдовствующая герцогиня не упала в обморок, не устроила истерику, не приказала выгнать меня вон, даже в огромную огнедышащую ящерицу не обернулась.
Не женщина — кремень.
— Он знает? — вдруг спросила герцогиня, когда осмотр был завершён, и перевела взгляд на сына.
— Нет, — отозвался Трейс. — И это его не касается. Моя помолвка — это моя помолвка.
Она явно хотела возразить. Даже чуть приоткрыла рот, но потом глянула на меня, вздохнула и нацепила на лицо подобие улыбки.
— Думаю, нам всем стоит пройти в дом. Вечером тут прохладно, а вы мокрые… и не совсем одетые. Мы же не хотим, чтобы твоя… невеста простудилась.
