* * *
А спустя два дня Витю позвали в кабинет. Доктор велел снять газетную шляпу, взял большие ножницы и стал разрезать лейкопластырь, закрывавший голову. Витя думал, — будет больно, и даже зажмурился сначала, но было только слегка щекотно. Что-то шуршало и падало на пол. Витя посмотрел — и увидел большие куски лейкопластыря; с внутренней стороны на них темнели, будто приклеенные, густые пряди волос. «Так это ж мои!» — ахнул про себя Витя и хотел пощупать голову, но медсестра прикрикнула на него.
Доктор снял последний кусок пластыря, медсестра взяла палочку с ваткой и густо намазала лысую голову зелёнкой.
— Ну, вот и всё, — удовлетворенно сказал доктор. — Иди. Ишь, инопланетянин из Шахана… Да голову пока руками не трогай, — пусть высохнет!
— А шшшляпппа же на шшшшт-то? — хвастливо выкрикнул Витя и выбежал почти счастливым. Почти.
Но ведь он и был счастливым. И в детстве «почти» не считается. Это в старости счастье не замечается. Остаются одни почти.
Еще баба Тася, когда живая была, говорила маме с папой: «Жизнь у всех позади — как минное поле: воронки, воронки, воронки. Оторванные ноги и руки… Все потерялись на этой войне. Все погибли. А мы вот выжили, всё пережили. Значит, поле-то прошли… Вот и счастье».
* * *
Витя побежал к окну, посмотреть на свою зелёную голову, — но за окном стоял солнечный день, и отражения в стекле не было. Зато ярко и празднично искрился снег, и степь вдали, у самого горизонта, казалась такой же голубой и сияющей, как небо.
Когда Витя вернулся в палату, сосед, делавший ему шляпу, сказал, глядя поверх газеты (он читал, лежа на заправленной постели):
— А голова-то у тебя, оказывается, совсем и небольшая… Придется, значит, другую шляпу сделать. Размера на три меньше.
* * *
Но делать другую шляпу не пришлось. В тот же день за Витей приехал папа на своем милицейском газике. Папа сел с Витей на заднее сиденье, сказал, покосившись на Витю:
— Ну, красавец, ничего не скажешь. Шляпу-то сними, — шапку наденем. А то в машине сквозняки…
Водитель, тоже милиционер, оглянулся, хмыкнул и спросил:
— Чего это с ним сделали?
— Да лишай подхватил, — ответил папа. Подумал, и уточнил: — Стригущий. Всё с бродячими кошками возился, домой их тащил, поил, кормил, даже в постель ухитрялся…
— А-а… — протянул водитель, выруливая с больничного двора. — А мои тоже все переболели. Только в больнице не лежали. Зачем? Доктор мази дал, — и так прошло.
Папа почему-то стал угрюмым и промолчал. А Витя и не слушал их. Он вертел головой во все стороны, жадно глядел на улицы, на машины, на прохожих.
