Через десять минут штурман дистанционной гранатой сбил третий истребитель. А потом сильный взрыв рядом с самолетом затряс его, завалил на бок. У Суворова потемнело в глазах, и он потерял сознание. Когда пришел в себя, увидел, что штурман Короленко убит (кстати, это был правнук русского писателя), правый мотор не работает, и вся плоскость охвачена огнем. Самолет разворачивало вправо, и он стал неуправляем. Он уже приготовился покинуть самолет с парашютом, как вдруг новый взрыв опять лишил его сознания. Очнулся Суворов от пронзительного свиста в ушах. Понял, что летит в воздухе, и судорожно дернул кольцо парашюта. Только когда над головой раскрылся белый купол, он огляделся: до земли оставалось совсем немного, рядом с ним падали унты, планшет, кобура с пистолетом, а чуть подальше — бронеспинка.
Приземлился посередине бескрайнего болота. Чтобы не утонуть, собрав последние силы, быстро отстегнул стропы парашюта и по распластанному полотнищу перебрался на кочку.
Сколько довелось просидеть Суворову на этой кочке, он не знал: несколько раз терял сознание. Однажды, как сквозь сон, услышал голоса людей. Чувство опасности мгновенно обострило слух, и тогда он уловил русскую речь, понял, что ищут его. И откуда появились силы! Суворов вскочил, закричал: «Я здесь! Идти сам не могу!..» Хотел еще что-то сказать, но не хватило воздуха. Широко раскрыл рот — оттуда… хлынула кровь.
Нашли Суворова красноармейцы, наблюдавшие за воздушным боем между «петляковым» и немецкими истребителями. Они бережно уложили летчика на парашют и доставили на фронтовой командный пункт. Там Суворов передал командованию результаты разведки и снова впал в беспамятство.
На другой день летчика завернули в тулуп, обули в валенки и уложили на телегу. Возница при медсанбате дед Назар повез его в прифронтовой госпиталь. Они ехали по проселочной дороге, которая проходила параллельно железной дороге Бологое — Асташково. Самолеты противника, постоянно бомбившие эту стратегически важную ветку, не поленились несколько раз обстрелять и ползущую по соседству с железнодорожным полотном телегу. К счастью, все обошлось благополучно. Сдав Суворова медикам, дед Назар забрал тулуп, валенки, или, как он сказал, «казенное имущество», и был таков. Эту подробность Суворов запомнил не случайно. Именно из-за отсутствия у него теплой одежды и обуви он так и не смог раньше времени сбежать из госпиталя в родной полк.
В госпитале Суворов пробыл около месяца. Хороший уход, лечение, а главное, горячее желание самого Суворова поскорее вернуться в строй сравнительно быстро помогли встать ему на ноги. Но на душе с каждым днем становилось все тревожнее. Дело в том, что он давно послал письмо командованию разведывательного полка, в котором рассказал о своих злоключениях, и попросил после выздоровления забрать его в Монино. Ответа почему-то не последовало.
