Территорию от Одера до Берлина Геббельс хвастливо объявил «зоной гибели миллионов», а столицу «третьего рейха» назвал «вулканом огня». Несколько оборонительных обводов опоясывали «зону» и «вулкан». Каждый квадратный метр простреливался дотами и дзотами, был нашинкован фугасками и «сюрпризами», чтобы убивать мгновенно и наверняка. Даже на пашнях, где выращивались картофель, пшеница и овощи, с немецкой аккуратностью были посажены противотанковые и противопехотные мины. В несколько рядов на десятки километров тянулись сплошные проволочные заграждения и железобетонные надолбы. Мы преодолели их за четыре дня и четыре ночи, за четверо кровавых суток.
В осенние и суровые декабрьские дни сорок первого каждый русский мучительно спрашивал себя: «Выдержат ли наши солдаты свирепый натиск на Москву?»
И вот мы у стен Берлина! Ну что же! Не мы начали смертную драку — получайте по заслугам!
…Западнее Лебуса на марше на батарею сбросили «кассеты» немецкие бомбардировщики. Подбита машина 3-го расчета, ранены два бойца. Орудие прицепили к нашему «студебеккеру». «Кассета» — это что-то новое. В отштампованном, похожем на большую сигару ящике уложено до ста штук небольших гранат-бомбочек. При подлете к земле «сигара» открывается, и ее содержимое как град сыплется вниз. Эти бомбочки не делают воронок, мгновенно взрываются от малейшего толчка. Хитро придумано! Веер осколков стелется не выше человеческого роста…
В районе Зееловских высот развернулось упорное и кровопролитное сражение. К высотам подошли к полудню. Ожесточенные контратаки немцев остановили пехоту. Наши танки подрываются на минах. Значит, к бою, артиллерия, твое дело за тебя никто другой не сделает.
Батарея заняла боевые позиции. Штурмовики точненько накрыли высоту. Но рванулась пехота, и ее положили пулеметы. Вражьи дзоты мы не видим. Как помочь? Стреляя на ходу, к батарее подошли две самоходки. Цепляем к ним мое орудие и старшего сержанта Феди Синюгина. Сами плашмя ложимся на броню за башней. Дождь пуль хлещет по броне, слева и справа рвутся мины. Танк резко останавливается. Спрыгиваем на землю. Вот она, черная пасть дзота, откуда выплескивается огонь.
— Прицел двенадцать! Вася, видишь?
— Вижу.
— Круши! — Из дзота полыхнул взрыв.
— Правее, по пулеметной точке. Огонь!
Орудие молчит.
— Вася!
Уткнувшись головой вниз, Вася намертво ухватил маховички орудия. Из левого виска струей бьет кровь. Нет Кузнечика. Но мы-то живы. Наводчиком встал Михаил Антонов.
