На линии огня: Фронтовых дорог не выбирают. Воздушные разведчики. «Это было недавно, это было давно».Годы войны | страница 40
— Старшой! — слышу голос Васи Кузнецова. — Смотри!
Сдали-таки нервы у Юрки Снежко и Димы Синюты. Бросили весла, разуваются. Плот медленно разворачивается по течению.
— На весла! — кричу.
Но страх уже обуял парней.
— На весла! Застрелю! — Выхватил трофейный парабеллум. — Ну!
К счастью, они опомнились.
Слева, недалеко от нас, прямым попаданием разметало плот второго расчета. А мы вырвались из огненного кольца, вкатили орудие наверх. Метров сто проволокли, а Маурин уже сигналит: «Батарея, к бою!»
Связисты батареи потянули телефонный кабель на высотку, где идет ожесточенная схватка. «Быстрее, быстрее, ребятки, — торопит Маурин. — Там на подходе танки».
Вгрызаясь в землю, оборудуем огневую позицию. С восходом солнца на «пятачок» плацдарма обрушился шквал артиллерийского и минометного огня. Но поднявшуюся немецкую пехоту мы укладываем на землю рядочками. Через головы понеслись снаряды «катюш». Части дивизии продвинулись за день на один километр.
Наступила прохладная осень. Изредка в воздухе кружатся снежинки. На плацдарме, где недавно бесновался раскаленный металл и клубился черный дым, затишье. Висла катит свинцовые, неприветливые воды куда-то на север, к Балтийскому морю.
Лейтенант Маурин вызвал меня к себе:
— Слушай, старшой, комбатр вызывает тебя на НП. Часы у него барахлят. Мастер нужен.
— Так я же в них ни уха ни рыла.
— Сходи, сходи, раз вызывает. Оставь за себя Василия Кузнецова.
— Есть!
Сопровождает меня связист-разведчик Игорь Трошин. На наблюдательный пункт в одиночку хода нет. Километра два шли в открытую, затем втянулись в траншею.
— Что на передке? — спрашиваю Игоря.
— Последние три ночи бесились фрицы, — отвечает. — А сейчас словно и войны нет!
Редкие осветительные ракеты, повисшие над нейтральной полосой, слабо рассекают тьму осенней ночи.
— Дошли! — Игорь нырнул в блиндаж.
До этого нашего командира батареи я видел редко. Ни разу не приходилось быть рядом. В блиндаже два топчана, грубо сколоченный стол, почти полностью закрытый картой, лежит раскрытым большой блокнот с какими-то цифрами. Все только необходимое. Самодельная лампа горит ярко. Комбатр чуть смугловат; карие глаза с каким-то озорным блеском, коротко подстриженные волосы смоляные.
— Докладывай, что у вас случилось на плоту при форсировании Вислы?
Вот тебе и часы! Вопрос захватил меня врасплох. Не знаю, что ответить.
— Говори, говори как на духу. Мы тут не в игрушки играем.
Я рассказал. Он задумался.
— Значит, все ладом. Ну и покончим с этим. Михалыч доволен тобой, предложил представить к награде…