Подобная история повторялась везде и всегда, когда происходила аграрная революция: многообразный рацион из диких растений уступал место нескольким зерновым и другим сельскохозяйственным культурам. За редким исключением, злаки, которым отдавалось предпочтение, обладали общим важным качеством. Все они были однолетними, то есть следовали жизненной стратегии «все или ничего», которая заставляет растения вкладывать все свои ресурсы в семена. Располагая только одним вегетативным сезоном для жизни и размножения, однолетние растения не нуждаются в долгоживущих стеблях и листьях, но образуют многочисленные крупные семена, делающие их привлекательным объектом для культивирования. Фактически, само по себе наличие однолетних растений с крупными семенами — лучшая предпосылка для возникновения земледелия. 32 из 54 существующих в мире крупносеменных злаков произрастают в Плодородном полумесяце или других областях Средиземноморья, где сложились многие ранние цивилизации. Как заметил географ Джаред Даймонд: «Один этот факт объясняет многое в истории человечества».
Даймонд выдвинул предположение, что наличие в Средиземноморье злаков, легко поддающихся одомашниванию, служит тем преимуществом окружающей среды, которое позволило обитателям этого региона создать первые цивилизации. Относительный недостаток подобных злаков в Австралии, Америке и в некоторых областях Африки отсрочил переход населения этих частей света к земледелию — препятствие, имевшее существенные последствия для их взаимоотношений с культурами Европы и Азии. Однако независимо от того, когда произошел этот переход, прочнейшие связи между злаками и цивилизациями никогда не ослабевали. Превратившись однажды в основу нашего рациона, зерновые культуры оказались полностью вовлечены в экономику, политику, обычаи и повседневную жизнь людей во всем мире. Исторические исследования показывают, что любое переломное событие в истории человечества так или иначе связано с зерном.
В поздней Римской республике городские власти умиротворяли недовольный народ с помощью пышных представлений и бесплатной или щедро субсидируемой раздачи пшеницы. Именно с этой отвлекающей стратегией связано знаменитое высказывание Ювенала «Хлеба и зрелищ!». Впервые учрежденные хлебным законом Гая Гракха, субсидии на зерно сохранялись веками и служили важным политическим инструментом в течение всего существования Римской империи. Государство специально ввело культ богини Анноны, персонифицировавшей зерновые дотации. Ее часто изображали в виде статуй и на монетах, держащей снопы пшеницы или стоящей на носу корабля, что символизировало бесперебойные поступления зерна в столицу. Притом что историки указывают разные причины окончательного падения Рима — от инфляции до воздействия свинцового водопровода на психику, — не вызывает сомнений, что его ускорило сокращение поставок зерна. Рим, долгие годы зависевший от импорта зерна из Северной Африки, сначала столкнулся с тем, что продукция из Египта стала отправляться в Константинополь, а потом лишился и остальных поставок, когда Карфаген захватили вандалы. Цены на хлеб поднялись до небес, а голод и продовольственные бунты сотрясали столицу по меньшей мере 14 раз в IV и V столетиях. Когда вестготы осадили Рим в 408 г., раздачи зерна были урезаны вдвое, а затем втрое, пока город наконец не был захвачен. Историки сходятся на том, что именно хлеб, вернее его недостаток, окончательно уничтожил Западную Римскую империю.
