- Действительно, свечей не выдают, это так, - подтвердил Некипелов.
- А если сожгут все провода, то как будет телефон работать? Ведь этого только и добивается наш противник, чтобы у нас не было связи ни с нашими батареями, ни с позициями, чтобы ничего экстренного передать было нельзя, а как же вы, командующий ротой, делаете то, что на руку только нашим врагам?
- Ну, без света в окопах сидеть также нельзя, господин прапорщик! угрюмо, пьяно и зло возразил Некипелов.
- Надо было требовать свечей, а за такое подлое отношение к своим же средствам связи отдавать под суд, - вот что надо было сделать! - выкрикнул Ливенцев, и так как у него был припасенный им еще в дороге огарок свечки, то он собственноручно вонзил его в горлышко пустой бутылки, выкинув оттуда скрученный жгутом кусок черного провода.
- Откуда у вас взялась свечка? - спросил все время безмолвный до того Обидин.
- Как откуда? Я ведь по горькому опыту знал, куда я еду, - сказал Ливенцев и поднял на высоту своего лица бутылку с огарком, чтобы рассмотреть и Некипелова и других трех и чтобы они могли в свою очередь рассмотреть его, своего отныне ротного командира.
- Так... фельдфебель, - как фамилия?
- Верстаков, ваше благородие!
- Верстаков, - повторил Ливенцев, присматриваясь к оплывшему, как свечной огарок, не то от пристрастия к хмельному, не то от окопной сырости, разлившемуся и в стороны и вниз лицу своего фельдфебеля, и спросил: - Какого срока службы?
- Срока службы... девяноста пятого года, ваше благородие, - с заминкой ответил Верстаков, казавшийся более захмелевшим, чем остальные.
- Начал службу в каком полку?
- В семьдесят третьем Крымском пехотном, ваше благородие.
- А-а, девятнадцатой дивизии первый полк... В Могилеве-Подольском стоял?
- Так точно, в Могилеве-Подольском, - заметно оживился Верстаков.
- Выходит, что мы в старину были однополчане, - я в Крымском полку как-то отбывал шестинедельный учебный сбор, - сказал Ливенцев уже гораздо мягче по тону, и о Верстакове он подумал, что тот просто опустился, а выправить его, пожалуй, можно будет.
Взводные унтер-офицеры, один - Мальчиков, другой - Гаркавый, не успели еще так отяжелеть, как фельдфебель, хотя были не моложе его. Зато теперь успели уже настолько отрезветь, что старались держаться, как в строю, и в Гаркавом, который оказался родом из Мелитопольщины, Ливенцеву так хотелось видеть второго Старосилу, что он простил ему даже и явное нежелание запускать бороду.
