Вроде легко, подумал я и сказал, что попробую.
— Эй, брат, вылезай, ты не проходишь. Малой сейчас поможет.
Торчащий человек спрыгнул вниз. Они вдвоем меня подняли наверх, и я залез в вентиляционный канал. Проползя до первого вентиляционного окна, я надавил на него сверху, и оно открылось. Аккуратно повис на коробе и спрыгнул вниз. Это был какой-то кабинет — столы, стулья, шкафы. Я нашел дверь и вышел в темный коридор. Слева раздался голос;
— Эй, малой, ты там? Открывай дверь.
Я на ощупь прошел до двери и открыл ее. Двое, не обращая на меня внимания, побежали с фонариками по коридору. Я услышал, что один спросил у другого — сколько у нас времени, второй ответил — меньше минуты. Я даже не успел ничего понять, как они выбежали обратно и подхватили меня. Я оказался на заднем сиденье машины. Мы молча, на большой скорости проехали квартал и резко остановились.
— Слушай, ты молодец, быстро все сделал, — повернувшись, сказал большой человек. — Зови меня Марти, вот этот, за рулем — Фрэнк. А тебя как звать?
— Джастин, — ответил я.
— Тебя родители, наверное, ищут?
— Нет, я пошел искать еду, потому что мой отец не приходит домой три дня. Я хочу есть.
— Все понятно. Фрэнк, едем в «нору», только аккуратно, не привлекая внимание.
— Понял, — ответил Фрэнк, и мы поехали.
Пока мы ехали, я представлял «нору» как настоящую темную кроличью, сырую и холодную. Хотя я в них не был, но она мне так представлялась.
Мы заехали в подземный гараж, вышли из машины напротив малозаметной двери с надписью «высокое напряжение». Марти достал ключ и открыл дверь, зашел внутрь и включил свет. Это была большая комната, в дальнем углу располагалась кухня, рядом — дверь в уборную с ванной, а на остальной площади стоял большой стол, диван и два кресла.
— Располагайся, — сказал Марти, — сейчас будет тебе еда, — и направился прямиком к холодильнику. Я сел за стол и стал ждать.
— Почему мы уехали так быстро оттуда? — спросил я.
— А ты, я так понимаю, не врубился, что мы сделали? — спросил Марти.
Вот в этот момент меня осенило: вот я дурак, мы кого-то ограбили. Но знаешь? — обратился Джастин к Рианне, — меня не терзало ничего, я ничего не чувствовал, может, из-за юности, а может, из-за того, что я чувствовал только голод. Марти принес пиццу и газировку, я это все быстренько съел, и меня склонило в сон, все тело размякло, как будто я лишился скелета, и я прилег на стол.
В тот вечер я стал малолетним преступником и начал жить самостоятельно, добывая деньги на жизнь преступным путем. Марти стал мне ну хоть не как отец, а как старший брат. Я был посыльным, таскал какие-то свертки по разным квартирам, иногда был «медвежатником», меня научил Фрэнк. Но главное, Марти настоял на том, чтобы я не бросал школу, и всегда говорил — не воспринимай этот период жизни как пример, которым проживешь всю жизнь, а как период выживания, потом выучишься и пойдешь на хорошую, честную работу, и даже помогал мне с уроками. Я его спрашивал, почему он не устроится на честную работу, ответ был один — что он по сути своей плохой, и его уже не исправить. Днем я был в школе, приходил домой, делал уроки, а потом сразу в «нору». Дела, дела; мне нравилось быть независимым, зарабатывать хоть небольшие, но деньги, самому содержать себя. Отца я видел редко, только иногда мы с ним пересекались дома. Ему, наверное, хватало просто увидеть меня раз в неделю дома и нравилось, что я к нему не лезу со своими проблемами, и его даже не интересовало, откуда еда в холодильнике и чем я занимаюсь помимо школы, а может, он и не знал, хожу я в школу или нет. Так и пролетели шесть лет. Мне исполнилось 16. Однажды утром я открыл глаза, а надо мной, склонившись, стояла пожилая женщина.
