Воспоминания о семьях Плоткиных и Эйзлер | страница 13

Дядя Федя — профессор МОНИКИ. 1950 год

В общем, жизнь у дяди Феди сложилась полноценной и в профессиональной, и в личной сторонах. Но в каких годах и где протекала эта благополучная жизнь?

Однажды в 1952 году в клинику дяди Феди пришла женщина в резиновых ботах в сопровождении заискивающего перед ней директора клинического института, который, вызвав руководителя клиники, Плоткина Федора Михайловича, представил инспектора района (стоявшую рядом женщину в резиновых сапогах), пришедшего для осмотра клиники. Она прошлась по палатам, нигде не задерживаясь, и в коридоре подошла к шкафам, где хранились истории болезни пациентов. И, обращаясь к дяде Феде, так по-свойски, по-простому сказала: «Профессор, подай-ка мне стул». Она вынула платочек, встала на стул, провела по верху шкафа и сказала директору института: «Как можно доверять клинику и оперировать, где такая пыль!»

Так закончилась карьера хирурга — профессора, главного хирурга московской области и т. д. и т. п. Когда закончилась эта вакханалия с врачами-евреями-убийцами, дядю Федю пригласили снова в МОНИКИ, но он отказался. До конца своих дней он работал в редакции издания РЖ (реферативных журналов) как руководитель томов «Медицина». Умер он в 86 лет, так же как мой отец, его брат, сломав шейку бедра.

Девичья фамилия моей мамы — Эйзлер. Вероятно, корни этой фамилии — где-то в немецких землях.

В воспоминаниях о Плоткиных я уже упоминал о том, как произошло знакомство моего отца с Абрамом Ефимовичем Эйзлером. Именно А. Е. Эйзлер познакомил моего отца с семейством Эйзлер. Поскольку отец оказался после учебы в Париже во время войны в Петрограде впервые, у него не было в этом городе знакомых, и было кстати приобрести знакомство. Семья Эйзлер до отъезда в Петроград жила в г. Полтава. Правда, мама почему-то говорила, что родилась в Чернигове. Глава семьи Ефим (думаю, что Хаим) был музыкантом, играл на скрипке в клейзмеровском оркестре. Мой родственник (муж дочери Абрама Ефимовича, Маши) нашел в интернете сообщение в полтавской газете о постановке оперы во дворце Потоцкого, где упомянуты участники этой постановки и есть фамилия Эйзлер. Жена Ефима Эйзлера, моя бабушка, которую я помню, единственную из всех бабушек и дедушек, Ольга Яковлевна, была простой еврейской домохозяйкой, без образования, но, как многие еврейские бабушки, тихой и скромной женщиной. Ее заботой был дом, дети. Помню, мама рассказывала, что Ольга Яковлевна раз в неделю ездила на базар в Полтаву покупать продукты, для чего брала у мужа один рубль. Этого хватало на скромное питание, и хотя семья жила небогато, но все дети учились. Самым способным в учебе был Абраша. Моя мама Мария Ефимовна, по ее же рассказам, была не очень прилежной ученицей. Она окончила только 4 класса и больше учиться не захотела. Но все дети были очень музыкальны и играли на фортепьяно. И моя мама тоже.