В субботу Лилия позвонила снова. А накануне, в пятницу, в нашем классе появился новый парень. Он должен был приехать к началу занятий, но не успел. Откуда-то с Дальнего Востока, а может, из самой Японии.
— Ярослав, — представился он, садясь рядом со мной в школьном буфете.
У нас была обычная школа со средневековыми порядками. В том смысле, что основами воспитания оставались «мертвый язык» и розги. Только розги, как в какой-нибудь диккенсовской школе, вложили в руки старшеклассников. Старшеклассники наслаждались железной, кровавой, незыблемой властью над младшими и над новичками, и в этой мрачной предопределенности Ярослава не ждало ничего хорошего. Я не был школьным изгоем, вовсе нет. Все кричали или смеялись — я кричал и смеялся. Сбегали с уроков — уходил тоже. Только если мои одноклассники кричали и сбегали со всех печенок, то я — без наслаждения. Думаю, они это чувствовали и особенно меня не трогали. Поэтому друзей в школе не завелось, но и задирать — никто меня не задирал.
В буфете я сидел один, выглядел вполне безобидно. Новенький набрал целую гору пирожков. Аппетит, как у Гаргантюа, честное слово. А по виду не скажешь. Высокий и худой, с лицом, которое наши девчонки наверняка сочтут привлекательным. Выражение этому лицу задавали не глаза, а нос — длинный, прямой и не знающий сомнений, словно восклицательный знак.
— Ты все это слопаешь? — спросил я, хотя говорить с ним не очень-то хотел.
Он загадочно ухмыльнулся. Тут в буфет ворвалась малышня. С криками облепила столик и накинулась на пирожки, один в один саранча.
— Руки помыли? — строго спросил Ярослав, выцепив кого-то за цветные подтяжки.
Все малыши были темненькие, кудрявые и симпатичные, как наш новый одноклассник. Две девочки в одинаковых синих сарафанчиках младших классов и два мальчика в брючках на подтяжках разглядывали меня с простодушным любопытством.
— Это что, твой друг? — спросил меньший, лет семи на вид, и повидло из пирожка брызнуло ему на рубашку.
— Поросенок, — вздохнул Ярослав.
— Это твой друг или твой поросенок? — хитро спросил мальчишка, и я, не удержавшись, улыбнулся.
— Ярик, а у нас девочку на уроке клопы покусали! — сообщила одна из двойняшек. — Так учительница сказала. Ярик, а клопы какие? А тебе школа понравилась, Ярик?
Правда, не думал я с ним разговаривать. Обособленное мое место в школьной иерархии меня вполне устраивало. Но не вытерпел:
— Это что, твои братья и сестры?
Ярослав вытирал нос младшему, поднял на меня глаза и с комичной болью в голосе произнес:
