Однако в вуз принят не был, хотя экзамены сдал, потому что в биографии указал о постигшем меня горе в 1937 году. Как же так? Защищал родину от фашизма, за что награжден правительственными наградами, был трижды ранен, но вернулся живым с этой самой страшной в истории войны и опять стал отверженным в родной стране?
Вскоре о постигшем меня горе узнал фронтовой сослуживец, бывший майор Емельянов Николай Борисович и взял меня в Министерство текстильной промышленности СССР, где он работал, в свой отдел льнозаводов инженером. Но через два месяца он ушел в отпуск. В этот период с периферии стали приезжать разного рода руководители для коррекции планов своих предприятий на будущий год. Текстильная промышленность была для меня дремучим лесом, поэтому с первого дня работы в отделе главного механика с головой окунулся в изучение этой промышленности и ее заводов.
Законспектировал массу справочного материала, чтобы оправдать оказанное мне Николаем Борисовичем доверие. Бывало, приедет с периферии руководитель льнозавода, я любезно и внимательно его приму, познакомлюсь с предъявленными документами и просьбами и, извиняясь, прошу оставить его бумаги и через несколько дней зайти для решения его вопроса, ибо я сейчас занимаюсь вопросами другого предприятия. А за это время я по конспектам, книгам и справочникам готовил ответы по его вопросам. Это был самый тяжелый период работы в моей жизни после войны.
Вскоре, после возвращения из отпуска Николая Борисовича, меня выбрали освобожденным секретарем комитета комсомола министерства, а 6 марта 1947 года Надюша родила дочурку, которую назвали Галчонком. Это время для нас с Надюшей было далеко не легким. Статус отверженного заставил меня, параллельно с работой, осваивать новые профессии, чтобы не подорвать семейный уклад и гарантировать семейное благополучие. Я закончил чертежно-конструкторские и курсы шоферов, получив 19 апреля 1947 года права шофера. Теперь я стал чувствовать себя увереннее, имея уже три специальности: слесарь-лекальщик 7 разряда, чертежник-конструктор и шофер 3 класса. Работа нашей комсомольской организации была признана лучшей в городе Москве, и городской комитет комсомола наградил меня, как секретаря этой организации, дипломом и отрезом на костюм. В декабре 1947 года меня пригласили в партком министерства и предложили подать заявление о приеме в члены ВКП (б); я к заявлению приложил биографию и отдал в партком. Вдруг через несколько дней Николай Борисович сказал мне, что меня будут увольнять по статье, но он договорился с кадрами, чтобы меня уволили по собственному желанию, и 20 декабря 1947 года я был уволен и из министерства по собственному желанию.
