— Зачем? Я тебе доверяю, раз ты сказала нужно лететь, значит летим, — он повернулся к ней, наивно улыбнулся.
— Да… Но, я сама не уверена, так это или нет, — Виктория опустила глаза вниз, чувствуя за собой вину, и продолжила, — Я сбежала из дому ещё в 17 лет и постоянно искала ответ на вопрос о смысле жизни. Но так и не нашла его.
Отшельник продолжал смотреть в окно, не произнося ни слова. Вика почувствовала необходимость открыться этому странному человеку.
— В 18 лет, когда я жила в Европе, я подсела на наркотики и не была примерной девочкой. Так, на пороге 19-тилетия я повстречала мужчину, который помог мне справиться с зависимостью. Он жил с бродячим цирком и его называли Шутом! — девушка закрыла лицо ладонью. — Я думаю, что это он, тот самый Маэстро!
— Возможно, — взгляд Отшельника был холодным.
— Я прожила вместе с ними около трех месяцев, я понимала, что Шут особенный. Но я забыла, хоть и всегда знала, что со мной происходило. После того как мы сходили в магазин, ты будто открыл мои силы.
— Это нормально, ты не могла нормально мыслить и видеть, у тебя была ломка, и все было как во сне, — девушка кивнула. Отшельник наконец задал вопрос, несмотря на Вику: — Кто такой Антонио?
— Он глава религиозной организации. Маэстро не принимал секты, но общался с ними и они друг другу помогали. Так, Шут отвел меня к Антонио и сказал ему, чтобы он помог мне. Он был молод, ему сейчас должно быть лет 38. Он мне помог встать на ноги, и я отправилась путешествовать по Европе. Уже прошло 7 лет, и не с кем из них я не виделась. Вот я и записалась на приём к этому верховному Антонио.
— Хорошо, — кивнул Отшельник.
— Мне было тяжело, но я справилась, мне помог Шут. Но что если я ошиблась, и на самом деле я все это придумала?
— Все хорошо, не бойся, — Отшельник взял за руку Викторию, не сводя взгляда с облаков.
— Что с тобой? Пойми же ты! Я не святая! — Виктория перешла на крик, нервы сдали. Она испытала неконтролируемую злость и досаду, глаза наполнились слезами. Глубоко из груди вырвался стон. Вика оглянулась, внимание пассажиров было приковано к ней, краска стыда залила лицо. Публичное унижение вывело ее из равновесия окончательно. Ватными ногами она пошла в туалет в надежде на несколько минут одиночества. Там истерика охватила полностью ее неустойчивую психику. Вика рыдала от того, что всю жизнь вела себя как эгоистичный ребенок, который своими проказами обращал на себя внимание. Но остальные следовали её прихотям, безоговорочно доверяли ей и любили ее, она всю жизнь пользовалась этим. Вся горечь ее жизни, необдуманных поступков, постыдного поведения нестерпимой тяжестью навалились на её плечи.
