Фулели считали себя некой элитой среди магов. От того, что рождались реже всех. А жалкий вид своей магической процедуры объясняли тем, что истинная магия не видна в работе. Ну-ну.
— Ой, — взвизгнула Аделла.
— М-м-м. Да…
Я сдержала восторг. Всякий раз, когда работаешь с магией, прикасаешься к струнам мироздания… Но сейчас… Сейчас я будто отчётливо провела по вселенной пальцами, а она ответила мне музыкой своего величия.
Никогда не испытывала ничего подобного. Вероятно, эффект совместных усилий. Одновременно и страшно и любопытно.
Я поняла, что всё, что мы делали ранее — дешёвое ярмарочное колдовство. А сейчас вот она — настоящая магия!
1
Над нашими головами постепенно проступили хаотичные линии. Можно сказать, те самые струны… Линии как бы исходили от каждого участника действия, сворачиваясь в сплошной ком белого света. Болото освещалось сильнее и сильнее. Виднелись спины лягушек, в ужасе прыгающих подальше от магического шара.
Я начала побаиваться, что наше световое представление будет замечено в Академии…
Ком пульсировал, посылая волны света. Каждая волна ударяла по защитной иллюзии, уменьшая её сопротивляемость. Мы вертели головами, стараясь увидеть легендарного Первомага.
— Там! — крикнула я, кивая подбородком в сторону леса.
В воздухе плыли прозрачные контуры гигантской статуи, знакомой нам по картинкам из Магической Энциклопедии Саммлинга и Ратфора. Каждая ударная волна света как бы снимала пелену, делая статую менее и менее прозрачной.
Скоро плотность иллюзии так упала, что стало хорошо видно сидящего на троне царя Забытых Земель, который, согласно легенде, пожертвовал собой для того, чтобы появился Триединый Первомаг, ведь для соединения трёх разных струн нужна была четвёртая — чья-то жизнь.
Иллюзия полностью исчезла. Гигантская статуя вздымалась во всей своей материальности. В одной руке царь держал древний меч с расширяющимся кверху клинком. Во второй… Что это?
Я сжала кулак, закрывая поток почти иссякшей стен-магии. Аделла отбросила истлевшую кроличью лапку. Хадонк обошёл статую, чтобы лучше видеть левую руку царя…
— Убей меня булыжник, — сказала я.
— И где же наши возросшие силы? — ответила Аделла. — Я ничего не чувствую.
— Причём тут какие-то силы? Смотри на его левую руку.
Аделла нехотя задрала голову, придерживая шапочку:
— Ну, мертвяк какой-то. А что не так?
— Всё не так, — глухо отозвался Хадонк. Его споггель, истощённый и посеревший, висел на плече хозяина, как выжатая тряпка.
