Люди мира. Русское научное зарубежье | страница 41
Однако увлечение внеземными полетами все больше охватывало Штернфельда, и в 1928 году он поступил в докторантуру Парижского университета, Сорбонны, для того чтобы заняться «фантастической» темой всерьез. Разумеется, в первую очередь следовало изучить весь теоретический материал, накопленный по теме, и познакомиться с авторитетными специалистами. Но оказалось, что какой-либо информацией по этому вопросу не располагает даже французское Национальное бюро научно-промышленных исследований и изобретений в Бельвю, где Штернфельд проработал больше года. Позднее бюро вошло в состав знаменитого Национального центра научных исследований (CNRS), но в то время молодому ученому пришлось самостоятельно разыскивать соответствующие публикации. Например, в Библиотеке святой Женевьевы он обнаружил описания ракет в сочинениях XVI века.
Все математические расчеты, связанные с межпланетными перелетами, Штернфельд выполнял самостоятельно. Изучая воздействие перегрузок на организм человека, он провел над самим собой серию экспериментов на центрифуге Аэротехнического института в парижском пригороде Сен-Сир-л'Эколь. В результате Штернфельд смог предложить «индивидуальный футляр», который подгонялся бы под фигуру пилота так, чтобы ускорения при разгоне летательных аппаратов переносились легче, — впоследствии его идея использовалась в конструкции амортизационных кресел и ложементов космических кораблей. Интересно, что Штернфельд изучал не только научный материал, но и популярные исторические источники, включая мифологию и религиозные легенды, связанные с полетами в небо. Не пренебрегал он и фантастическими романами, в которых находил источник вдохновения для инженерного творчества.
В те же годы Штернфельд активно переписывался со многими другими основоположниками теоретической космонавтики: Германом Обертом, Иоганнесом Винклером, Вальтером Гоманом и, конечно, Константином Эдуардовичем Циолковским. С калужским ученым молодой исследователь начал переписку 11 июня 1930 года, когда отправил в Советский Союз первое послание, которое ему помогла написать жена Густава, состоявшая в Коммунистической партии Франции и неплохо знавшая русский язык. К тому времени Штернфельд уже завершал сбор и анализ материалов для монографии по теории межпланетных полетов, и его волновал вопрос приоритета: французский авиаинженер Робер Эсно-Пельтри оспаривал первенство Циолковского в открытии возможности развития космических скоростей с помощью ракет на жидком топливе, поэтому требовалось подтверждение. Хотя Циолковский так и не смог представить документальное доказательство публикации первой части своей статьи «Исследование мировых пространств реактивными приборами» в 1903 году, Штернфельд принял его сторону, и 19 августа 1930 года в газете «Юманите» появился очерк «Вчерашняя утопия — сегодняшняя реальность. С Земли на другие планеты?» (Utopie d'hier, possibilité d'aujourd'hui. Peut-on aller de la Terre aux autres planètes?), в которой рассказывалось о достижениях калужского основоположника. Переписка с Циолковским продолжалась несколько лет, однако увидеться двум теоретикам так и не довелось.
