— Из спиленных летом бревен нельзя ставить стены, в них сразу заведется прель, — со знанием дела говорит Кообакене.
— Где уж ставить, нельзя, — поддерживает его Юхан Кууритс. — Вот на хуторе Парксеппа выстроили дом из деревьев, поваленных в день семи спящих, в первое воскресенье июля, и стены за несколько лет иструхлявели, пришлось там ставить новый…
— Это и на стороне слыхать было, что бревно из дерева, поваленного летом, не годится, — произносит Кообакене.
— Вернее было бы выстроить школу из кирпича, во многих волостях это уже сделали, — говорит Поммер. — Такой дом простоит гораздо дольше, его не возьмет ни прель, ни бес.
— Добрый кирпичный дом с большими окнами, светлый и красивый, — поддерживает его скотник.
Но помощник волостного старшины Якоб Патсманн колеблется. Надо сразу же начинать строить, чтобы к зиме можно было поставить стропила. Худо с деньгами. Где их взять? Сумма страховой кассы не так велика, чтобы сразу закупить кирпичи, они ведь дороже, чем бревна. Сход выборных не должен ни в коем случае, закусив удила, принимать решение, дело надо взвесить со всех сторон, волость наша маленькая, бедная. К тому же да будет известно выборным волости, что из Тарту, от комиссара по крестьянским делам пришло письмо, в котором сходу выборных рекомендуется обсудить вопрос о слиянии с какой-нибудь большой соседней волостью.
Неужто сливаться?! Нет, это не пройдет! Письмо не нравится сходу выборных.
Наша волость мала, да мила. Здесь мы сами, меж своими решаем свои дела. Лучше сухая корка дома, чем хлеб с маслом у чужих.
— А пусть катится комиссар со своим слиянием собаке под хвост! Вот выстроим себе школу из кирпича, и дело с концом! — восклицает Пеэп Кообакене на весь зал.
Сход шумит как улей, но волостной старшина молчит. Потому что молчит и директор народных школ Лифляндской губернии в Риге. Понятное дело, лето, большие господа отдыхают. Краавмейстер колеблется как заправский политик.
— Не сливаться! — кричит и Юхан Кууритс. — Не хватало еще с мужиками чужой волости вздорить. Кровь погуще, чем вода, все лучшие куски они отхватят себе, а мы плати?
— Что у волка в пасти, то у него в заду, какая разница, — говорит Андрес Поссул, который редко ходит на волостные собрания и еще реже подает голос.
Пастманн стучит по столу: тише, тише! Ругань запрещена, здесь общественное место. С упреком смотрит он на волостного старшину, который сидит за столом, замкнувшийся и рассеянный; мысли его витают где-то далеко. Его же это дело — соблюдать порядок!
