Странный, таинственный этот сундук. В нем лежат вещи, которыми Кристина совсем не пользуется, не пользовалась никогда за всю жизнь. Разве пошла бы она в кринолине в церковь, со старинным пестрым веером в руке; это было бы в здешней простой жизни до смешного манерно. Но ее весь этот мир, что заключен был в сундуке, притягивал своей торжественностью и таинственностью, и она думала временами, что было бы, если… При этом она мурлыкала мотив без слов, который напевала еще ее бабушка. Бабушка еще знала слова песни и знала, небось, и их значение. Наверняка знала бабушка и то и се о прародителе, который приехал сюда с этим сундуком из Польши, хотя Кристина и не помнит, чтобы бабушка об этом говорила. Если с прародителем случилось что-то необычное, что разлучило его с далекой родиной, это знает только сундук, но он молча стоит на чердаке.
В Яагусилла делается все возможное, чтобы хорошо принять блудных сыновей, то бишь дочерей и их детей.
Их много, дочери Поммера плодовиты, об эмансипации они ничего не слышали.
Зеленя прорастают, и кукушка без устали кукует в березняке.
Да, теперь они вот-вот приедут.
Паука каждый вечер ревностно бегает на станцию, глядит там на закопченный, противно пахнущий поезд и провожает сошедших на станции печальным взглядом, однако ей не везет. Она неграмотная, хоть и собака самого школьного наставника, поэтому совсем не понимает того, что сказано в письме о приезде детей. Так что и в этом году неожиданность для Пауки то, что учитель однажды теплым вечером запрягает лошадь, кладет на телегу мягкого болотного сена, как будто собирается везти глиняные горшки, которые могут разбиться, и пускается в дорогу. Пауке ничего не остается, как семенить за ним следом.
Еще до остановки поезда Паука и Поммер видят детей, они в окне вагона, как птахи в ряд, а некоторые, постарше, в тамбуре; бледные лица маленьких горожан расплываются в веселой улыбке. И когда они выходят из вагона, Поммер принимает их многочисленные узлы и корзины и снимает с высоких ступеней вагона тех, кто поменьше, его очки сверкают при закате солнца, маленькая станция оглашается голосами и криками приезжих. Паука в безумной радости прыгает вокруг детей, лижет их руки и лица, вскакивает им на грудь, так что на выглаженных чистых их одеждах остаются пыльные следы ее лап, и Поммеру то и дело приходится осаживать и журить собаку.
Чаще всего они приезжают не все сразу, их приезд зависит от того, когда закончатся занятия в школе, от здоровья их и родителей, от того, когда они успеют пошить свои платья или брюки, и от прочих обстоятельств, которые держат горожанина в плену среди каменных улиц.
