- Не верно, Михаил Аркадьевич. Какие у вас припасены ещё версии по этому вопросу?
- С десяток наберётся, - бодро ответил я. – Но никакую из них я не пожелал бы увидеть собственными глазами.
- Вполне разумно! – согласился со мной Штерн. – Только вы заблуждаетесь насчёт того, что вам известно, как будет выглядеть конец света. То, что вы мне рассказали – катастрофы, согласен, но совсем не конец света.
- Расскажите! – потребовал я.
- Попробуйте угадать, - Штерн хитро прищурился.
- Попробую, - я принял его игру. – Это, скорее всего, глобальное похолодание?
- Нет.
- Тогда, наверное, резкое повышение температур, при которых невозможна жизнь?
- Не верно.
И я начал перечислять остальное. Может эпидемии? Или материки уйдут под воду в результате всемирного потопа? Солнце превратится в сверхновую? Гигантский метеорит, обрушившийся на землю? Цунами? Торнадо, все сметающее на своём пути? Излучения солнца и космические лучи, уничтожающие всё живое, после разрушения озонового слоя?
Штерн отрицательно качал головой, после того, как я называл ему по очереди все свои версии.
- Генетические мутации? – произнёс я в заключение. Больше в запасе моей памяти ничего не было.
- С этим мы бы справились, - махнул ладошкой Штерн. – Наша генетика намного превосходит вашу. Мы имеем более ста лет разрыва с вашей наукой в ее развитии. Видите, Михаил Аркадьевич, что вам ничего про истинный апокалипсис неизвестно. Всё, что вы мне сейчас перечислили, это всего лишь надуманные измышления бумагомарателей и фантастов за последние 150 лет. Лучше не гадайте.
- Но вы же сами предложили мне угадать, - заметил я с некоторым неудовольствием.
- Только для того чтобы вы поняли, что мы ищем причины не обычного природного катаклизма. Дело в том, что у нас происходит катаклизм совершенно необыкновенный, аномальный. Или мы чего-то не понимаем. В этом-то вся и проблема.
- Вот оно как, - протянул я задумчиво. – Что же это такое, Самуил Александрович?
Штерн пожал плечами:
- Вот этого я вам рассказать, к сожалению, не могу по двум известным причинам. Первая состоит в том, что это надо самому увидеть, прочувствовать, испытать. А вторая причина – вы же не дали согласие быть с нами?
Штерн был истинный еврей. Разговаривать с евреем некоторым людям кажется очень сложно из-за постоянного внезапного перехода мыслей с одного объекта на другой. Все вроде логично, но как-то не так, словно все вывернуто наизнанку. Но на самом деле, это вовсе не какая-то хитрость или тайное умение пудрить мозги. Вовсе нет. Этому нельзя научиться. Это внутренняя сущность еврея. По-другому он не в состоянии мыслить. Но не будь я сам еврей, если бы не видел мыслей Штерна на два хода вперёд.
