игова.
Очень пусто и грустно стало без Сергея Александровича и Елены Александровны в нашем доме. Да вскоре оправдались и слова сожаления, сказанные перед смертью Сергеем Александровичем моему отцу. Меньше, чем через полгода отцу моему было предписано освободить дом, в котором он прожил 30 лет, и который был построен по его плану, когда он вступил в должность священника. Дом был построен на церковные средства, или, как ему заявили, на средства общества, и поэтому он должен был его покинуть.
Оставили ему сарай, построенный им на свои личные средства, и отец с семьей долгое время ютился в этом сарае, пока, с трудом не удалось ему построить другой, маленький дом на другом месте, в саду. А церковный дом был сломан и продан куда-то в другое селение. При этом, конечно, был большой ущерб, но с этим не посчитались.
А еще через год, мой отец был арестован, имущество «раскулачено», мама с детьми выселена, вернее, выброшена на улицу, и из жалости ее пустила на квартиру одна женщина из соседней деревни.
На могиле Сергея Александровича мой брат поставил крест, сделанный им самим. На кресте, под именем покойного, мы написали: «Честна пред Господем смерть преподобных Его», а на обратной стороне: «Тайну цареву добро храните, дела же Божияпроповедати честно».
После ареста моего отца, церковь наша перешла в руки обновленцев, антониевцев. Служил в ней священник, бывший когда-то в хороших отношениях с моим отцом, но с которым отец мой порвал всякие отношения после того, как тот стал обновленцем.
Затем церковь была закрыта, ее передали под клуб, потом под магазин, а когда я была там лет 10 тому назад, от нее оставалась только часть фундамента, по которому, однако, можно было определить место могилы Сергея Александровича.
С Еленой Александровной велась у нас переписка, затем и 35-38-м годах, после кончины той старушки, она жила у нас и селе Городок, Калининским области, где работал тогда мой муж. Она помогала мне в уходе за детьми и была незаменимой воспитательницей и забавницей. Она как всегда находила возможность оказать кому-нибудь добро.
Недалеко от дома, в котором мы жили, стояла ветхая избушка, в которой жила одинокая старуха, как ее там называли Паликашиха.
Были ли у нее родные или дети, не знаю. Жила она одна и кормилась тем, что собирала милостыню. И вот каждый праздник Елена Александровна брала у меня или пирогов, или еще что-нибудь и шла поздравить «бабушку Поликарповну», как она ее назы
