При этом она взяла в руки бейсбольную биту и сопроводила свои слова весьма энергичным движением.
В самой глубине подвала виднелась весьма неряшливая для такой шикарной дачи серая стена. В ней было несколько дверей, которые вели, вероятно, в кладовки, о которых Аня не имела ни малейшего представления.
Дверей было около десяти.
— Вторая слева, не так ли, Дима?
Афиногенов повернулся и посмотрел на ровно улыбающееся лицо Ани. В этот момент ее самообладание показалось ему просто-таки поразительным, потому что его самого трясло, и все это несмотря на внушительную дозу спиртного и блестящую психологическую подготовку образца еще старого союзного Комитета Госбезопасности.
Он чувствовал, что стоит отказаться от безумного замысла — и не мог. Словно что-то тянуло его к этой второй слева двери, за которой лежала короткая темная галерея метра в четыре, а в самом ее конце, в тупике, — свежевыложенная стена красного кирпича.
И еще — что-то демоническое и оттого магнетически завораживающее было в словах и движениях находящейся рядом с ним еще совсем молодой, но такой циничной и избалованной женщины, что он не нашел бы себе оправданий, если бы ушел.., если бы...
«Просто я пьян», — должна была мелькнуть спасительная мысль, но она не приходила и не могла прийти.
— Вот-т мы и пришли, — запинаясь, наверно, от холода и сырости, царящих в этой наименее цивилизованной части подвала, — сказал он. Сказал, лишь бы вообще сказать что-то.
И открыл дверь.
— Там очень темно, — проговорила Аня.
— У меня есть спички.
— Правда, тут жутко? Словно пахнет смертью, — прошептала она, и голос ее наконец-то дрогнул — железное самообладание отказало ей.
Вероятно, она почувствовала близость тех, кого так скоропалительно и жестоко обрекли на мучительнейшую смерть, перед которой, быть может, осужденных ожидали страх, удушье — не столько кислородное, сколько удушье от ненависти — и безумие.
— Смерть? Да, пожалуй, — пробормотал Афиногенов и, сделав еще шаг по коридору, открыл было рот, чтобы позвать смертников. Но в этот момент его настигли тихие, спокойные и выверенные, как пуля в спину, слова:
— А как бы ты хотел умереть, Дима?
Он обернулся, чтобы увидеть выросший за спиной изящный женский силуэт и его опасное, гибельное движение. Но прежде чем он осознал, куда направлено это движение, отчаянным ударом бейсбольной биты Аня разбила ему голову.
