— Кто ты по званию? — неожиданно спросила та, словно не услышав вопроса.
— Ма...ма...
— Не матерись, Дима, — с неподражаемой усмешкой отозвалась Аня.
— Ма...йор, — наконец выговорил Афиногенов.
— Ну так вот, майор Афиногенов, по-моему, ты еще не выслужил достаточно высокого звания, чтобы делать различные предложения свежеиспеченной вдове нефтяного короля, — с неподражаемым очаровательным цинизмом сказала Анна Михайловна. — Вот полковник, он же генерал Платонов.., над его предложением я еще могла бы подумать.
— Так я же еще ничего не успел предложить, — обиженно отозвался Афиногенов и икнул.
Аня сделала вид, что не заметила этого.
— Кстати, майор, — произнесла она после паузы, во время которой несколько обескураженный Афиногенов морщил лоб, пытаясь сообразить, а что же, собственно, он такого сказал, чтобы его настигла такая унизительная отповедь, — если не ошибаюсь, именно ты выстрелил из гранатомета в «КамАЗ», на котором ехали Свиридов и Фокин?
— Д-да.
— Я давно хотела у тебя спросить: а что чувствуешь, когда на тебя летит на огромной скорости здоровенный грузовик и ты знаешь, что можешь умереть вне зависимости от того, попадешь ли в него из гранатомета или нет?
Афиногенов покачал головой и выпил еще конька, а потом с тоской посмотрел на две пустые бутылки.
— Ну, — проговорил он, — что чувствуешь?
Чувствуешь, что.., да ничего не чувствуешь, все куда-то уходит.., меня же учили отключаться от всего, что не имеет отношения к четко вычлененной из всего мира цели.
— Отвечаешь как по уставу, — одобрительно сказала Аня. — Видна школа. А вот еще.., мне интересно, что же чувствовали в этот момент Свиридов и Фокин. Это еще интереснее, чем твои ощущения.
— Почему это ты вдруг заговорила о них, да еще.., ик! По такому вопросу? — подозрительно спросил Афиногенов, растирая пальцами побагровевшую физиономию.
— Это не я, это ты, — усмехнулась Анна, — вчера ты напился и рассуждал о том, как, наверно, они удивились, когда увидели тебя с гранатометом прямо на пути следования их героического «КамАЗа».
— П-почему героического?
— Потому что ты сам так сказал. А потом начал говорить, как вы замуровали их в нашем подвале...
— А что.., гкрм-м-м.., я еще говорил?
— Да так, — сказала Аня. — Ничего особенного. Говорил, что хотел бы попрощаться со Свиридовым и Фокиным через стенку их склепа и попросить прощения за то, что ты стал причиной смерти таких выдающихся людей.
— Вероятно, я был пьян, — угрюмо пробормотал Афиногенов.
