— Интуиция?
— Так, кажется, ребята нас нагоняют, хотя машинка у них довольно старенькая, — пробормотал Свиридов. — Если они хотят пожелать нам доброго утра, то для этого у них самый удобный участок трассы — пустынный, с лесопосадками.., одним словом, благодать для господ романтиков с большой дороги.
— Ты что, думаешь, что... — начала было Аня, но в этот момент машину резко рвануло под грохот и мерзкий скрежет металла, а потом раздался звук короткой автоматной очереди.
— Ложи-и-ись! — рявкнул Владимир, и Аня, ничком упав на сиденье, уткнулась лбом в правую дверцу.
— Все правильно, — пробормотал Свиридов, — я думал, что они именно так и поступят.
Ну что.., повеселимся.
Он резко сбросил скорость, и «БМВ» снова основательно клюнула зад «мерса», да так неудачно, что ее развернуло и вынесло на встречную полосу.
— Ага! — вырвалось у Владимира сквозь сжатые зубы. — Так их!
Он резко вывернул руль налево, и крыло «мерса» точно вписалось прямо в переднюю дверь «БМВ», смяло ее и вдавило внутрь. Машину неизвестных злоумышленников, вероятно не ожидавших такого поворота событий, сорвало с трассы и швырнуло на обочину.
— Ты что делаешь? — пробормотала Аня. — Ты сошел с ума?
— Эти козлы могут знать, где Афанасий! Возможно, что это они и...
Владимир, не успев договорить фразы, резко притормозил «мере» напротив скатившейся в кювет «бээмвэшки» и, рывком распахнув дверцу, быстрым, по-тигриному гибким и опасным движением вылетел из машины и как-то сразу оказался возле «БМВ».
Сидящий за рулем русоволосый парень неподвижно сидел в кресле, свесив голову на грудь, а высокий лоб его наискось рассекала широкая багровая ссадина. Вероятно, он неловко подался вперед и ударился головой либо о лобовое стекло, либо прямо о руль.
Второй пытался выбраться наружу, но это ему плохо удавалось, потому что дверцу заклинило. Свиридов ударил дулом пистолета в стекло и, когда оно разлетелось вдребезги, протянул руку и буквально вытащил засыпанного осколками стекол парня прямо через окно.
Рослый парень, безуспешно пытаясь освободиться от железной хватки Владимира, мешком свалился на траву, скаля в хищной кривой усмешке крупные белые зубы.
— Ты что это?.. — прохрипел он, и все та же злобная кривая усмешка перечеркнула широкое загорелое лицо, как будто все то, что происходило последние две минуты, было только одной динамичной прихотливой игрой по обоюдной договоренности. — Ты что, брат?
— Какой я тебе брат, скотина? — произнес Свиридов и сильным ударом на коротком замахе дал парню понять, что никаких иллюзий в его отношении не питает и, как говорится, намерен обойтись с ним «по всей строгости революционного времени». — Лучше скажи, кому я обязан таким замечательным приключением?
