Мысли больных раком людей о том, как своей болезнью и будущей смертью они подводят родных, и какую боль они приносят им своим уходом, тоже не помогают процессу их выздоровления.
«Теперь в рамках нашей программы мы стараемся освободить своих пациентов от этого чувства вины и помочь им разобраться со своими страхами и представлениями о смерти. Когда люди могут открыто взглянуть на возможность смертельного исхода, это не только снижает уровень их тревоги, но, по-видимому, и уменьшает физическую боль, связанную со смертью. Более того, теперь редко кто из наших пациентов умирает мучительной и болезненной смертью. У очень многих из них активность снижается только за неделю или две до смерти, и многие из них умирают в окружении близких ‹дома или в больнице, куда поступают буквально за несколько дней до конца. Мы объясняем это изменение «качества» смерти возможностью честно и открыто взглянуть на связанные с ней страхи и признать ее приближение, когда человек чувствует, что смерть уже недалеко.
Мы начинаем разговор о смерти и возможности рецидива болезни на групповых занятиях в течение первой недели курса лечения. Мы говорим о том, что, возможно, в будущем кто-то из больных решит, что пришло его время умирать, и просим их сообщать нам о таком решении, заверяя, что будем поддерживать и заботиться о них в период умирания не меньше, чем поддерживали и заботились во время их борьбы за жизнь. Они имеют полное право перестать бороться и отказаться от жизни.
Мы обращаем внимание наших пациентов и еще на одну очень важную вещь: вне зависимости от того, умрут они от рака или нет, им уже удалось улучшить качество своей жизни — или качество своего умирания — и проявить невероятную силу и мужество».56
Книга Саймонтонов — первая, в которой мне довелось увидеть слова «качество смерти». Это очень важно для людей с онкологией. Они часто думают об этом. «Умрешь — и будешь там вонять», — говорила одинокая респондентка нашего исследования. Но она приняла саму возможность смерти, и это высвободило ее энергию для жизни, о чем пишут и Саймонтоны.
А какой возраст приемлем для смерти?
Когда кончина из разряда «безвременных» переходит в разряд естественных?
На похоронах своего отца я сказала, что он все успел в своей жизни. Он действительно все успел и прожил очень хорошую жизнь. Но ему в свои семьдесят семь не хотелось умирать, и нам его отпускать совершенно не хотелось. И до сих пор, уже десять лет после его смерти я иной раз думаю, что вот это или это лекарство могли бы его спасти…
