И. М. Сырицын справедливо считает главным критерием периодизации феодализма смену форм эксплуатации крестьянства. С этой точки зрения он предлагает рассматривать в качестве рубежа раннего и развитого средневековья в Японии конец XIV в. Нельзя не согласиться с его мнением о том, что положение самурайства (само по себе) не может служить основой изучения средних веков [174, с. 186].
Однако для периодизации феодализма важны не только формы ренты, но и вся система социально-экономических отношений, включающая и формы феодальной собственности, и формы крестьянского землепользования. К тому же переход от отработочной к продуктовой ренте имел место в вотчинах во второй половине X–XI в. Для характеристики этапов развития феодализма имеют значение и надстроечные явления. С учетом этих обстоятельств, как уже отмечалось, начало перехода от раннего к развитому феодализму в Японии датируется в данных очерках серединой XII в., когда сформировалась вотчинная система, крестьянские держания стали преобладать над домениальными владениями, продуктовая рента — над отработочной, что определило дальнейший прогресс производительных сил. Подчеркнутое Д. И. Гольдбергом перераспределение земельной собственности, последовавшее за установлением самурайского политического режима в конце XII в., было связано с превращением частнофеодальных владений в условные (ленные), что является характерной чертой этапа развитого феодализма.
Отмеченные разногласия советских историков в определении рубежа раннего и развитого феодализма в Японии связаны прежде всего с недостаточной изученностью в советской историографии социально-экономической структуры Японии IX–XII вв. В исследованиях же истории VII–VIII вв. получила развитие традиция комплексного, междисциплинарного анализа становления японского раннефеодального общества, в том числе на основе изучения археологического материала и других вещественных, а также изобразительных источников.
В монографии Н. А. Иофан [104] значительное место отведено архитектуре синтоистских и буддийских храмов VII–VIII вв., развитию буддийской скульптуры и живописи в связи с усилением идеологической и политической роли буддийской религии в Японии, формам театральных представлений, музыке, литературе. Анализу духовной культуры предшествует изложение реформ VII в. и законодательства 701 г., отразившего, по мнению автора, возобладание в Японии феодального способа производства [104, с. 97].
