– Что случилось, Даша? – неожиданно сердечно спросила подруга. – Я оставляла веселую, довольную жизнью и собой девушку, а нашла…
– Прибитую жизнью тетку? – закончила я фразу. – Все нормально, Жан, просто кое-какие проблемы.
– Ларс тебя обижает?
– Нет, – я отмахнулась. – Не в этом дело, просто… А давай я первая тебя спрошу? Что на самом деле произошло? Почему ты вернулась?
Мы как раз проходили под зажженным уличным фонарем. Жанка остановилась, развернулась ко мне, воротник шубы сполз с плеча, открывая черную ткань шелковой рубашки.
– Я сбежала, Даша, вот и вся правда. Сбежала из сказки.
На шее Жаны, на ее белой холеной шее багровели кровоподтеки, в форме которых угадывались следы пальцев, от правого уха на ключицу спускалась запекшаяся кровью царапина.
– Кто? – от гнева у меня в глазах потемнело. – Кто посмел? Алишер?
В моем голосе звенела сталь.
– Я раздавлю этого мерзавца.
– Успокойся, – Жанка запахнула шубу и обняла меня за плечи. – Я сама виновата, бросилась в любовь с головой, не узнав правил игры.
– Ты его оправдываешь? – я прикусила губу, чтоб не разреветься.
– Мне нужно было сначала побольше о традициях семейства будущего мужа узнать.
Жанка разревелась, я всхлипнула, из глаз полились слезы:
– Ты главное, к нему не возвращайся. Хорошо? Ты же понимаешь, что такое прощать нельзя?
– Я все понимаю, Кузнецова. Ну или понимала, когда детей своих от него прятала, когда из клана тайно выбиралась, когда искала, кто мне домой поможет вернуться. А что я буду делать, если он организует погоню, если меня здесь найдет? Кто меня здесь защитит?
– Я поговорю с Ларсом. Он даст тебе защиту.
Жанка взяла меня за плечи и отодвинула от себя, чтоб лучше рассмотреть:
– Ты сама в это веришь? Веришь, что ради меня твой ледяной демон предаст их мужское братство?
Я всхлипнула напоследок и вытерла щеки рукавом куртки:
– Я – леди Третьего дома – обещаю тебе свою защиту и покровительство.
Эхо моих слов разнеслось по пустынной улице. Я знала: все, что я сейчас говорю – правда, и знала, что слова мои каким-то магическим образом становятся клятвой – нерушимой клятвой.
– А если твой бывший муж сюда сунется, я его лично в асфальт закатаю, – закончила я уже нормальным тоном. – Поняла?
Жанка улыбнулась и кивнула:
– В машину садись, поработаю сегодня извозчиком. Кстати, как мне теперь тебя называть? Леди Сирин?
– Попробуй, – я потянула на себя дверцу черной аккуратненькой «хонды». – Завещание-то составила?
Жанка упаковывалась в машину в два этапа, сначала приподняла подол своей белой шубы, стянув ее на бедрах, потом села за руль, утрамбовывая свои меха с кошачьей скрупулезностью.
