В одном я убедилась на все 100% — для профессионала в этой стране действительно ничего невозможного нет. А вот для меня — еще как есть. Об этом я узнала позже, при попытках продлить свою визу, не покидая пределов Египта. В мрачное здание миграционной службы на площади Аль-Тахрир я семь дней ходила, как на работу. Духота, фанерные стулья, длиннющие очереди страждущих, протянувшиеся к маленьким окошкам… В общем, кусочек родины на чужбине. В первый день, отстояв в очереди часа три, я подала документы — заполненную анкету и копию паспорта. Завернутая в хеджаб тетушка в окошке, небрежно сунув мою папку в гору других, на пальцах и ломаном английском велела мне придти завтра. Вообще-то слово «бокра» — «завтра», ничего хорошего не сулит. «Бокра, иншаалла…» — «Завтра, если будет угодно Аллаху» — отвечает со спокойствием Сфинкса араб-слесарь трясущемуся в нервном припадке европейцу на вопрос «Когда?! Мухаммед, когда же, наконец, заработает водопровод в моем отеле?!». И этого «завтра» можно дожидаться месяцами…. Но одно дело — курортная зона, другое — государственное учреждение в столице, подумала я и отправилась в располагавшийся поблизости Египетский музей. Там хоть кондиционеры исправно работают… Следующим утром я, бодро отстояв двухчасовую очередь, сунула в окошко свой паспорт и выданную накануне квитанцию. Тетушка, по-моему, вчерашняя (хотя в хеджабе — поди их разбери), с интересом посмотрела в мои бумаги, вяло порылась в груде документов, посовещалась с соседкой, позвонила куда-то… Далее она попыталась что-то втолковать мне, надо думать, на безупречном фарси. Отчасти спас положение арабский дедушка, стоявший в очереди за мной — он знал английский.
— Она говорит, что ваше дело находится у господина Хасана, а его сегодня нет на службе.
— Спросите, пожалуйста, когда господин Хасан появится?
Дедушка перевел в окошко мой вопрос.
— Бокра — сказала тетенька. И, поправив очки, задумчиво добавила — Иншаалла…
Загадочного господина Хасана мне увидеть так и не довелось. Зато я за неделю узнала, что в Каире — безумные и очень дешевые такси, шоферы которых о правилах дорожного движения если и слышали, то быстро забыли. Что, если от старинного советского «Рафика» вдруг посреди дороги отвалится часть, все движение на центральной улице встанет, ибо окружающие водители бросятся помогать приделывать часть на место. Что в каирском метро есть женские вагоны, и туда немусульманке лучше бы не заходить — дамы, камнями, конечно, не забросают, но съедят глазами. Что Каир, пустынный в дневные часы, вечером оживает, и разноцветная толпа горожан до поздней ночи фланирует по торговым улицам и сидит в кофейнях. Что в ресторанах лучше не расплачиваться кредиткой — местные умельцы снимут больше, чем положено по счету. Что Нил ночью расцветает причудливыми узорами благодаря гирляндам лампочек, украшающих прогулочные лодки, а с древних стен цитадели Саладина открывается, пожалуй, самый красивый вид на Каир. И что, оказывается, пыльный, шумный, суетливый, непонятный город может обладать необъяснимым очарованием. Поздно вечером я садилась на старинном балконе своей гостиницы с ноут-буком, финиками и холодным пивом. Несколько раз мне посчастливилось отсюда наблюдать представление во дворе огромной мечети. Нечто вроде танца дервишей. Мужчины в белых одеждах вставали в кольцо и начинали кружиться, а сидящая на ступеньках публика задавала ритм хлопками в ладоши и пела. В темно-синем остывающем воздухе кружащиеся белые одежды были похожи на цветы лилий в водовороте.
