Собственно, именно обсуждение недавно прошедшей игры мы и приняли за волнение народных масс. Тому, кто не слышал этого вживую, очень сложно себе представить, как же надо орать впятером на площади, чтобы на девятом этаже рядом стоящего здания, при закрытых окнах, люди решили, что их гостиницу штурмует разъяренная толпа… А для Каира это — в порядке вещей, здесь просто люди так разговаривают. Даже обсуждение погоды количеством человек более двух может спонтанно превратиться в небольшой митинг, который через пятнадцать минут столь же спонтанно закончится, когда человеки исчерпают тему и разбредутся по своим делам…
— Здравствуйте, уважаемый! Нам нужно на коптскую помойку!
— Нет! Не поеду! — очередной таксист шарахнулся от нас, как от прокаженных. Мы стояли у подножья горы Мукаттам и тщетно голосовали вот уже полчаса. Собственно, место, в которое нам так приспичило попасть, в Интернете и справочниках авторы благообразно именуют «Город мусорщиков». Но ни один араб, которого мы спрашивали, не мог понять, куда нам надо, пока кто-то, наконец, не разъяснил нам, что местные этот район Каира иначе как «коптская помойка» не называют. Преисполненные радости от этого открытия, мы уж было вздохнули с облегчением. Но не тут-то было — таксисты смотрели на двух приличных с виду европейцев, как на безумных (и, наверное, были недалеки от истины), и везти нас категорически отказывались… Собственно, вожделенная помойка — это район
города, расположенный на горе Мукаттам, недалеко от знаменитой туристической достопримечательности — Цитадели Саладина. В наш же список достопримечательностей, обязательных к посещению, входило, помимо этой самой «помойки», еще и старое каирское кладбище. Кладбище находится возле того же Мукаттама и изобилует древними захоронениями и склепами. Нам не один раз доводилось слышать о том, что в этих склепах сегодня живут люди… Так оно на самом деле и оказалось. В целом в Египте имеет место такая неприятная вещь, как очень сильное социальное расслоение. Особенно ярко оно представлено в столице, где 30% населения безработные, и огромное количество людей живет за чертой бедности. И мертвым пришлось потесниться, чтобы дать крышу над головой живым. В итоге тишина старинного кладбища нарушается блеянием коз, звуками музыки из приемников, смехом детей, запускающих воздушного змея…
Два деятеля в заплатанных галабеях режут колбасу на надгробной плите XVII века, при виде нас улыбаются всеми тремя зубами и, помахивая гигантским тесаком, гостеприимно приглашают присоединиться к их трапезе. За спинами деятелей — открытая дверь в склеп, сквозь которую можно увидеть вращающиеся лопасти вентилятора и микроволновку. Все-таки хорошо, что мы не додумались приехать сюда ночью… Убедившись, что жизнь на погосте и правда бьет ключом, мы отправляемся в следующий запланированный пункт — «город мусорщиков».
