— Думаю, с последним у нашего Президента не все гладко. Но в остальном на данный момент кроме действующего Президента я не вижу равных ему по всем параметрам.
— Уровень государственного управления?
— Опять неопределенный термин. И очень широкий, поэтому единый ответ дать затруднительно. Основной недостаток — разветвленность и малая управляемость самих органов управления, их распыленность и их высокая самостоятельность приводят к тому, что управляющий сигнал затухает и даже искажается по мере продвижения к предмету управления. Плюс мздоимство снизу до верху.
— Вы видите несовершенство вертикали власти в недостаточной диктатуре?
— В недостаточной дисциплинированности и ответственности низших звеньев перед высшими, и полную безнаказанность за неисполнение. Коррупцию и телефонное право.
— И как решать эти проблемы? Диктатурой?
— У меня нет готового решения. Боюсь, это решение лежит не в правовой, юридической плоскости, а в области духовной, идеологической…
Это здание больницы, похожее на большой круизный лайнер, ввели в строй в 1986 году.
Лучше всего это светлое здание на крутом берегу еле заметной теперь речушки под названием Шмеленка видно с кольцевой автодороги сразу после моста через Москва-реку.
За ввод в строй больницы главный врач получил орден «Трудового Красного Знамени» и руководит здесь все эти годы.
Тогда в 1986 году в больнице работали все специалисты кроме хирургов — операционные еще не были оборудованы. Для медперсонала через дорогу от больницы отстроили целый комплекс жилых корпусов — моя врачиха об этом рассказывала, и о том, что благодаря этим домам удалось укомплектовать больницу персоналом.
А оборудование… Нигде тогда я не встречал рентгеновских установок, делающих трехмерные снимки, но именно с таким рентгеном связаны мои самые сильные впечатления от этой больницы. Оказалось, что я не переношу «контраст» — вещество, визуализирующее камни в мочевыделительной системе, и у меня произошел сильнейший сердечный приступ.
Сперва меня пронесло и вырвало, затем я с трудом дополз до кровати и попросил соседей вызвать врача — дальше я потерял сознание.
Очнулся — рядом сидит моя испуганная врачиха, пахнет лекарством…
После этого я всегда сообщал врачам о непереносимости «контраста», а когда примерно через два десятка лет мне все-же его вкололи, то обошлось сильнейшей рвотой и сердечным приступом — посидел минут десять и пошел.
А тогда в 1986 году в палате я был на новенького.
